| Ратха | Дата: Воскресенье, 13.10.2013, 13:27 | Сообщение # 1 |
Летающая Лисица
Группа: Участники Советов
Сообщений: 489
| Воспоминания, которые я скрою…
У меня появилась новая идея фанфика, на этот раз по вселенной Короля Льва. Это будет цикл маленьких фанфиков про детство Шрама (Таки) и Муфасы, их взросление и Взрослую жизнь. Я верю, что Шрам не совсем злой, просто так сложилась его судьба. Встречайте!
Посвящается всем, кто верит, что Шрам не такой уж и злой…
История первая
Ночь Разговоров
Стоял жаркий погожий денёк, один из тех, что не редкость в африканской саванне. Антилопы гну мотали своими длинными хвостами изо всех сил, но это не спасало от удушья. Львицы сгрудились в тени Скалы Предков, редко переговариваясь короткими фразами и млея от жары. «Как здорово, что сегодня Ночь Разговоров! - Така ловко поднимался по камням к главной пещере, - Папа согласился пойти со мной! Наконец-то я хоть в чём-то опередил Муфасу!» Счастливые мысли сменялись одна другой, и львёнок даже не замечал царящей вокруг жары. Дело в том, что Ночь Разговоров это великий праздник. Каждый член прайда выбирает себе напарника того же пола, и, уединяясь вдвоём до утра, они разговаривают обо всём на свете. Это Ночь Разговоров будет первой в жизни Таки и Муфасы, а черногривый львёнок пойдёт на неё с Ахади, великим Королём Львом и своим отцом! А карегривый останется без пары, ведь в прайде всего трое львов! Впрочем, брата было жалко. «Ну, может я уговорю отца взять с собой и Муфасу тоже, ведь он со мной одной крови и я не оставлю его одного», - великодушно подумал Така, пыхтя от напряжения. Наконец, подъём был окончен и черногривый замер у входа в Главную пещеру. На небольшом выступе внутри, безмятежно раскинув лапы спал Муфаса, чуть посапывая своим большим и мокрым носом.
- Эй, черепахоход, вставай! – Така вцепился в ухо брата своими маленькими, но острыми зубками. И почему он так любит поспать?! – Вставай, кому говорю! Мне скучно! – требовательно крикнул черногривый.
- Кто последний вокруг Скалы, тот бегемотоголовый! – проорал Муфаса, неожиданно вскакивая и направляясь к выходу на всех парах.
- Так не честно! – воскликнул Така вслед и тоже помчался изо всех сил. Спускаться вниз по камням на всей скорости было тяжело и опасно, искры летели из-под лап, а вниз падали камушки, вызывая недовольное ворчание у львиц, которых сморил сон. Черногривый ловко спрыгнул со скалы («Видел бы папа!», - мечтательно подумал львёнок) и, выстукивая дробным ритмом бегущих лап пыль из сухой земли, изо всех сил помчался вслед за силуэтом брата. Бежали они очень долго – Скала Предков была действительно очень большой, и Така выбился из сил. Мир вокруг кружился в радостном водовороте, голова болела, а лапы были как каменные.
- Муфаса, подожди! – из последних сил крикнул черногривый львёнок и рухнул в пыль недалеко от начала соревнования.
Карегривый тут же потрусил к брату:
- Вставай, Так, я отведу тебя к водопою! Папа сказал мне не утомлять тебя, а я сглупил. Это я во всём виноват!
По мышцам черногривого разлилось приятное тепло. Отец заботился о нём! Да ещё и Муфаса провинился, а он так редко делает что-либо не так! Така опёрся на подставленное плечо брата и почувствовал себя гораздо лучше. Какой прекрасный день! До водопоя сыновья Ахади добрались сравнительно быстро. Солнце уже клонилось к закату, и животные потихоньку выходили к воде. Зазу, новый мажордом, вежливо поклонился детям короля при встрече, а мудрый, хоть и молодой Раффики издалека помахал им своим гремящим от многочисленных подвешенных плодов посохом. Братья разделились – Така направился прямиком к воде, а Муфаса исчез в зарослях тростника, чему черногривый страшно удивился – у озера лакали воду две лучшие подружки карегривого – Сараби и Сарафина. Когда Така утолил жажду и уже собрался уходить, из тростника вылез Муфаса, волоча за собой половинку плода с какой-то жидкостью.
- Вот, - пропыхтел сын Ахади, положив половинку перед братом, - папа сказал дать тебе это.
Така пожал плечами – ну, раз отец сказал, значит надо выпить, - и быстро вылакал сладковатую, вяжущую жидкость.
- Теперь пойдём! – поманил Муфаса за собой брата. И оба львёнка скрылись в зарослях высокой и сухой жёлтой травы. На полдороге к Скале Предков у черногривого прихватило живот и ему срочно пришлось отбежать по делам. Когда Така вернулся, его мутило от боли.
- Не понимаю, ведь ещё недавно я был совершенно здоров, - пробормотал он. Вдруг страшная догадка пронзила мозг, - Муф, зачем ты дал мне ту жидкость? Скажи, только честно, - львёнок едва боролся с желанием заткнуть уши и не слышать того, что скажет сейчас брат.
- Папа сказал, что если я дам тебе тот сок, ты не захочешь идти на Ночь Разговоров… Так, ты же не думаешь, что от этого у тебя болит живот? – по обеспокоенной морде Муфасы Така понял, что карегривый не знал о том, как подействует жидкость, но на душе всё равно было противно и хотелось кому-нибудь нагрубить. Неужели и вправду его отец, великий Ахади, захотел отравить Таку потому, что больше любит Муфасу?
- Предатель! – прокричал черногривый брату и кинулся бежать по траве к родной Скале Предков. Его всего мутило, но не от боли в животе, а от душевной раны, которую нанёс маленькому львёнку его собственный отец. На щеках оставались мокрые дорожки от больших соленых капель, срывающихся с мордочки вниз, в траву, под лапы.
***
Наконец наступила праздничная ночь, Ночь Разговоров. Все львы и львицы разбились по парам и ушли в саванну до утра. И только в Главной пещере, в которую заглядывал со звёздного неба узкий золотистый серп луны, похожий на коготь, сжавшись в комок, плакал маленький львёнок по имени Така…
Жду комментариев)
Вечнозелёный Лес
Здеся проза:
Здеся стихи:
|
|
|
|
|
| Ратха | Дата: Воскресенье, 09.02.2014, 22:14 | Сообщение # 3 |
|
Летающая Лисица
Группа: Участники Советов
Сообщений: 489
| Вот я и пришла с новым длинным рассказом. Жду ваших комментариев!!!
История вторая
Позор и срам сыну короля!
Хмурые тучи плыли по небу, отгоняя ужасную жару. В саванне ждали дождя, и каждый надеялся на скорый приток влаги. Только не Така. Черногривый прогуливался по пустынному участку рядом со Слоновьим Кладбищем. Жёлтая пожухлая трава с лёгким шелестом обнимала лапы, где-то рядом шипела кобра. Львёнок с грустью поглядывал на едва виднеющийся в дали силуэт Скалы Предков. Нет, никто его оттуда не изгонял, просто в тех окрестностях хозяйничали Муфаса, Сараби и Сарафина, а у Таки не было никакого желания видеть эту троицу и наблюдать за их весёлыми играми. Попроситься в этот маленький прайд черногривый просто стеснялся. Какую-то странную робость испытывал он при виде резвящихся ровесников, особенно маленькой Сараби. Эта львица казалась ему воплощением лёгкой и игривой бабочки. Во время наблюдения за легко прыгающей и улыбающейся малышкой хотелось забрать её с собой, спрятать ото всех и вечно самому смотреть на это маленькое чудо. Но, к сожалению, Сараби, как и все маленькие львицы прайда, была в восторге от Муфасы и совсем не замечала его брата. От тяжёлых дум Таку отвлёк смех. Да, именно смех, даже скорее гогот, от которого почему-то становилось жутко. Пугающий звук доносился со стороны Слоновьего Кладбища, места, куда все маленькие львята ходили в детстве. Этот поход считался чем-то вроде посвящения во взрослые, и, несомненно, прибавлял любому подростку авторитета. Таку никто и никогда не звал пойти на Слоновье Кладбище, да и честно признаться, его туда не тянуло. Сами посудите, что может быть интересного в том, чтобы ходить между полуразложившихся скелетов и храбро хохотать, когда у самих поджилки от страха трясутся? Но сейчас черногривый подумал, что туда, возможно, забрели львята из какого-нибудь соседнего прайда, и он, Така, мог бы с ними подружиться. Как бы тогда обзавидовался Муфаса! Решено! Сын Ахади бесстрашно зашагал вперёд, и вскоре очутился среди слоновьих скелетов. Ах, как было жутко! Всё вокруг застилал противный туман, который, казалось, лип к шерсти. Откуда-то издалека всё ещё раздавался пугающий хохот, на который Така, собственно, и шёл. Черногривый подумал, что в тишине было бы ещё страшнее. Он уже почти был готов повернуть назад, когда смех вдруг зазвучал ближе, и львёнок вышел к огромному скелету слона с длинными до ужаса бивнями. Скелет был свежим, на великанских рёбрах ещё висели подгнившие куски мяса. Таку чуть не стошнило, но подбадривал смех, раздающийся откуда-то из-за слона. Детёныш робко шагнул вперёд, под своды грязно-белого черепа. Сердце, вздрагивая, металось в груди как бешеное и с каждым шагом, казалось, гремело всё громче. Ещё несколько шажочков и… Котёнок охнул от неожиданности, проваливаясь куда-то вниз. Он проехал по изогнутому скелету вниз и, не успев испугаться, рухнул на гору костей. Несколько минут пролежав без движения, Така попытался встать и поморщился – бёдра не сломаны, но на них явно ещё надолго останутся крупные фиолетовые синяки. К тому же шерсть пропахла чёртовой падалью, кусочки которой даже прилипли к лапам. Брезгливо отряхиваясь на каждом шагу, львёнок пошёл вперёд. Долго идти не пришлось – впереди задрожал зыбкий ядовито-зелёный цвет, и детёныш оказался на огромном ровном пространстве, кое-где загаженном кучками костей и освещённом зеленоватым свечением. Воздух пах отрыжкой и горелым мясом. Смех раздавался уже буквально в паре шагов, и котёнок, притаившись за большой горой костей, робко выглянул из-за неё… И понял, что все его усилия попасть в это место, вся храбрость пошли страусу под хвост. По земле каталась от смеха небольшая гиена. Её грязно-серая шерсть была покрыта узорами чёрных, как пустые глазницы в черепах животных, пятен. Между глаз свисала неаккуратная и наполовину оборванная чёлочка всё того же мерзкого чёрного цвета.
- Муфаса – матраса! Как смешно! Мало того, что матрас, так ещё и на антилопском языке! – заливалась гиена.
- А откуда ты знаешь язык антилоп, Шензи? – только сейчас Така заметил крупного самца гиены, раболепно склонившегося перед хохочущей падальщицей. Он был выше её ростом, с более тёмной шерстью и без чёлки.
- Мне сам Ахади сказал! Я специально спросила, когда он прогонял меня с земли прайда! Повернулась и спросила, а он ответил! Вот умора! – и, замершая чтобы похвастаться самочка, вновь принялась кататься по земле. Львёнок невольно ощутил грусть – да в чём же он провинился, если отец даже с гиенами разговаривает, но не с ним, с Такой?!
Внезапно от небольшого камня отделилась серая фигура, до того стоявшая неподвижно. Это тоже оказался детёныш гиены (да, все падальщики, которых сегодня встретил львёнок, были малышами), самый симпатичный из этой троицы. Он был больше похож, на Шензи, нежели на другого самца, но не обладал сальной чёлкой, а глаза его были приятного янтарного цвета с красными точками.
- Ахади говорил с тобой? Ври больше! Никогда в это не поверю! – насмешливо заявил симпатяга, к которому Така тут же проникся глубочайшей симпатией.
- А почему нет? Он добрый, - Шензи перекатилась на живот и серьёзно посмотрела в глаза собеседнику, - Настоящий король. И его сын Муфаса – такой же. Хоть и рифмуется с матрасом, - гиена улыбнулась своей шутке.
- А что скажешь о другом сыне Ахади? О Таке? – котёнок затаил дыхание, надеясь услышать похвалу и своей персоне.
- Така? – Шензи задумалась, - Он, мне кажется, глубоко несчастен. Отец его ненавидит и всячески унижает, а брат и за льва не считает…
Ну этого Така уже стерпеть не мог. Да, отец действительно презирает своего второго сына, и тот с этим уже давно смирился. Но брат… Нет! Львёнок искренне любил Муфасу и знал, что карегривый тоже обожает своего странного братца. Мысль о том, что это не так, приводила черногривого в ужас и оцепенение.
- Неправда! – Така гордо вышел из-за груды костей. Шензи при его появлении дёрнулась, её почитатель пустынным тушканчиком нырнул за узкую спину кумира, а самый красивый гиенёнок остался равнодушно стоять на месте – видимо уже давно увидел за ненадёжным укрытием дрожащего от негодования львёнка. Блистательное появление второго сына Ахади портили только предательские слёзы, текущие по щекам.
- И что же из того, что мы говорили, неправда, юный принц? – вкрадчивым голоском спросил поклонник Шензи, высовываясь из-за спины самки.
- Мой брат любит и уважает меня! – прорычал Така.
- Так ли уж ты уверен в этом? – ехидный голосок длинного заставлял сына короля дрожать от злобы.
- Хватит, Бонзай! – неожиданно заступилась за львёнка Шензи, - Посмотри, до чего ты довёл его! – Така вдруг сам с ужасом заметил, что рыдает навзрыд. Этого ещё не хватало – показывать свою слабость перед гиенами!
- Успокойся, Так, - ласковый с хрипотцой голос гиены ласкал непривыкший к нежности слух котёнка. Слёзы высохли быстро.
- С-спасибо, - заикаясь от недавно пролитых слёз, поблагодарил львёнок.
- Не за что, дружок. Видно и вправду, не так уж сильно тебя любит братик, раз ты от простой ласки дрожишь, как перепуганный буйвол! – пытливый взгляд Шензи прожигал насквозь, добираясь, казалось, до самых сокровенных страхов и стремлений. Така поднял опухшие от слёз глаза и уставился на самочку в ответ, стараясь не показать непроходящей робости перед пятнистой падальщицей. Гиена смущённо отвела взор, будто её застали за чем-то постыдным, и в голову сына Ахади впервые закралась робкая мысль, что Шензи не так уж глупа. Вообще-то, в глубине души Така уже считал её очень мудрой, насколько это вообще возможно для гиены, но скорее бы съел ядовитую лягушку, чем признался бы в этом себе, а тем более ей.
- Мой брат любит меня так же, как и я его, - буркнул львёнок, стараясь сгладить неловкую паузу, возникшую после слов Шензи.
- Охотно в это верю! – раздался из-за спины принца величественный голос. Сын Ахади подпрыгнул как ужаленный и резко обернулся – на камне позади него, вытянувшись, лежал янтарноглазый гиеныш, тот самый, что так понравился львёнку. Он едва смог сдержать облегчённый вздох – стыдно сказать, но на миг принцу показалось, что сам Ахади пришёл сюда – настолько благородно и горделиво звучал голос. Но вместе с благородством в нём были колкая насмешка и неизбывная горечь. Котёнок сразу полюбил нового друга лишь только за его звонкий и молодой, но такой усталый голос.
- Эд, - представился падальщик. Он был немногословен, но в его глазах мягкой дымкой кружилось тепло, и львёнок понял, что они станут лучшими друзьями навсегда. Принц уже открыл пасть, чтобы сказать своё приветствие, но над Слоновьим Кладбищем вдруг разнёсся громкий рёв:
- Така! – сын Ахади вздрогнул, узнав голос отца и поняв, что сейчас его ждёт суровая кара.
- Извините, мне пора! – протараторил он, и, не дожидаясь ответа, бросился прочь от гиен на голос.
- До свидания! Приходи ещё как-нибудь! – раздалось за спиной, но юный принц уже не слышал этих слов. Вылетев со Слоновьего Кладбища, он буквально уткнулся носом в широкую грудь отца.
- Что ты делал на территории гиен, гнилой кусок слоновьей падали?! – прошипел отец Таке в ухо, отчего львёнок вжался в мягкую и пыльную землю саванны, - Да я тебе уши оторву и из прайда тебя выгоню, если узнаю, что ты болтал с этими мерзкими падальщиками, гиенами!
- Н-нет, нет, я просто захотел быть храбрым, как все львята, пошёл на Слоновье Кладбище и заблудился, - еле слышно прошептал Така, надеясь, что отец не заметит наглой лжи. За гиений аромат беспокоиться не приходилось – у папаши с детства был ужасный нюх. Ахади смерил сына очень долгим взглядом, но юный принц выглядел невиннее кузнечика.
- Ладно, на этот раз я поверю тебе, но знай – ты дурное семя нашей семьи и я не позволю тебе взойти! К Скале Предков, живо! – и король пошёл быстрым шагом, совершенно не заботясь о том, успевает ли за ним сын. Така грустно поплёлся следом. Отец ненавидит его и считает его плохим непонятно за что! А ведь он не сделал ничего плохого. Львёнок вспомнил, что плохое он всё-таки сделал, пообщавшись с гиенами, и ещё больше погрустнел. Разве гиены плохие? И почему же, если он, Така, совершил плохой поступок, ему ни капельки не стыдно? Наверное потому, что те гиены были первыми, за исключением, пожалуй, брата, кто отнёсся к маленькому принцу с пониманием и заботой. От этой мысли на сердце стало ещё тяжелее, и сын Ахади подумал, что дождь, сейчас барабанящий по спине и оставляющий темные полоски на пыльной шерсти, очень подходит к его, Таки, настроению.
Вечнозелёный Лес
Здеся проза:
Здеся стихи:
|
|
|
|
|
Вниз 
