| Ветер_Перемен | Дата: Суббота, 12.11.2011, 22:45 | Сообщение # 19 |
Баронесса Samedy
Группа: Участники Советов
Сообщений: 18549
| Quote (Когтезвезд) ориджинал...
Когдь, я знаю, просто я тогда его просклоняла))
Выставляю вторую главу, надеюсь на комментарии))
Глава вторая. Немного об истории.
В фамильной библиотеке приятно пахло старой пожелтевшей бумагой. Под ногами поскрипывал деревянный пол, не менявшийся с самой постройки, а ведь дому было более трехсот лет. То, что по этому паркету ступала когда-то нога какого-нибудь далекого предка, нервировало Хнага... Иногда. Когда вся страна отмечала дату рождения или смерти одного из Крюэлей, а прославляющих свой род, равно как и опускающих его, было великое множество, когда учащиеся готовили доклады и рефераты о какой-либо исторической личности из семьи Крюэлей, а бывали и такие праздники, когда народ выходил на демонстрации, вот тогда в библиотеку и другие довольно необжитые помещения особняка лично Хнагу заходить было жутковато.
Он стыдился своей боязни и, считая это не только недостойным черноглазого и Крюэля, но еще и оскорбительным для памяти героев, тщательно скрывал свои опасения и старался преодолеть свой страх.
Пугаться библиотеки Хнаг стал после рассказа старшего брата об Аттиранте, несколько поколений назад проживающего в этой вилле. И именно в библиотеке этот великий интриган и заговорщик вынашивал свои планы, именно в библиотеке собирались его последователи и сообщники, здесь решались судьбы сотен, если не тысяч людей.
В планах этого невероятно амбициозного человека были ни много, ни мало, как свержение правящей династии и установление новой формы правления. Аттиран продумал все практически до мелочей, расписал жизнь и политику Соважетты на много лет вперед.
Население, в основном, простолюдины тянулись к Аттирану, ведь он обещал им, что урежет аппетиты знати, поставит оборзевших чиновников на место. Во время правления Борнэ I, а именно при нем и жил Аттиран, перестали считаться с правами крестьян и рабочих, налоги поднимались едва ли не каждый месяц, но зачастую люди не имели возможности оплатить их так, чтобы остались средства для существования, а ведь за неуплату можно было запросто лишиться головы. Народ выл, в стране началось движение против Властителей, и возглавил его Аттиран.
Он был приближенным Борнэ, кое-как сдерживал неуемные аппетиты министров, которые, ввиду непревзойденной тупости императора и его неспособности не только отстоять, но и вообще иметь собственное мнение, перестали обращать внимание на какого-то толстячка с короной на голове и откровенно набивали себе карманы.
И все бы у Аттирана Крюэля получилось, если бы не предательство той, кому он больше всего доверял. Предвидеть это оказалось ему не под силу. Собственная дочь отравила его, подсыпала яд в кофе. Одного глотка оказалось достаточно, и заговорщик умер в страшных мучениях прямо в библиотеке. Но главное было совершено, Борнэ I был заколот в своем кабинете, какая странная шутка судьбы, за несколько часов до смерти Аттирана. Правда, последователи Крюэля полностью уничтожить династию не решились, и потому на следующий год на престол вошел достигший совершеннолетия сын Борнэ. Слава Звездному Воинству, что он оказался поумнее папаши и не повторил его судьбы.
Через пятьдесят лет после своей смерти дочь Аттирана была причислена к лику святых, а о самом Крюэле стали говорить, как об исчадии ада и сердце зла. Долгое время Хнаг возмущался этим, а потом просто плюнул, считая, что главное то, что он еще умеет думать собственной головой и расставлять собственные приоритеты не из-за того, что так сказали, а потому, что он сам решил придерживаться этой точки зрения.
Что же касается окончания рассказа, то, как говорил брат, где-то на полках в библиотеке завалялась книга, на которую Аттиран пролил отравленный кофе, да и иногда можно увидеть его призрак, склонившийся над книгой в укромном уголке за шкафом.
Хнаг улыбнулся. И именно после этой истории он и стал опасаться полутемной библиотеки. Время шло, боязнь уходила, но все равно как-то неприятно...
Пройдя мимо стеллажей со старыми потрепанными книгами, он направился к широкому окну, занавешенному тяжелыми зелеными шторами. Оперся на подоконник и устремил взгляд в черное небо, на котором не было ни единой звездочки. Тишина обволакивала голову, на душе становилось легко и спокойно, и в который раз Хнагу подумалось, что, если призрак действительно существует и бродит по библиотеке, то ему, должно быть, очень уютно здесь. Действительно, духам справлять естественные потребности не надо, а в обители знаний локального значения всегда тихо, мало кто сюда заглядывает, разве что Хнаг и слуги, раз в несколько месяцев кое-как смахивающие пыль с самых заметных полок. А привидения, как известно, любят заброшенные пыльные места...
Сзади раздались какие-то шорох и цоканье. В глазах у Хнага потемнело, в голове промелькнула мысль, что он не знает, как же отреагирует призрак отравленного родственничка на черноглазого потомка. Может, Аттиран ненавидит черноглазых, или у него всю жизнь на них была аллергия, а может, он сегодня просто не в духе...
В ужасе Хнаг обернулся и увидел перед собой... пса, который с радостным шумом кинулся обнюхивать хозяина.
- Варждак, чтоб тебя гарпии задрали, напугал! – в сердцах выругался Крюэль, мысленно проклиная себя за глупейший страх. Встряхнувшись, прямо по-собачьи, Хнаг опустился на колени и потрепал собаку по холке, лизнувшую его кисть. Юноша поднял голову Варджака и, взглянув в желтые глаза пса, засмеялся. Тихо засмеялся, по-своему. Отчасти, чтобы не разбудить отца и не потревожить тишину библиотеки, а отчасти потому, что и не умел гомерически хохотать. Не умел и не хотел учиться. Не считал нужным.
«А свет-то зажечь надо, - подумал Хнаг и повернулся к столу, на котором стояла свеча. Рядом с ней лежал коробок спичек.
Через несколько секунд в библиотеке около окна засиял маленький огонек. Поставив свечку обратно на стол, юноша схватил первую попавшуюся книгу и плюхнулся в старое кресло, обитое красной тканью. Оно подозрительно скрипнуло, но Хнаг решил не обращать на это внимания.
Поднеся свет к книге, Крюэль разглядел ее. Сборник предсказания, вошедших в историю. Знал он его наизусть, еще бы! Открыв сборник на сто семьдесят первой странице, Хнаг пробежался глазами по тексту.
« - Матушка! Матушка! – молоденькая босая девушка в оборванном платье бежала за тремя солдатами и старой женщиной, идущей между ними. – Негодяи! Отпустите матушку!
По ее бледному личику катились слезы, она задыхалась, пыталась сдержать вопли, но догоняла их. Один из военных остановился и, обернувшись, бросил:
- Убирайся, пока не отправилась вслед за мамашей.
Девчушка вздрогнула, словно от удара плетью, и притормозила. Дерзко взглянув на говорившего исподлобья, она крикнула издалека:
- За что?! Вы не имеете права так с ней обращаться!
- Приказ есть приказ, детка, и его не обсуждают, - ухмыльнулся мужчина.
- Отпустите ее! – в исступлении прокричала «детка» и бросилась к матери. Солдат остановил ее, схватив за плечо, и грубо отшвырнул. Та неловко шлепнулась на земле, застонав от боли. Лицо ее покраснело, она закусила свою и без того алую губку до крови, чтобы не закричать истошным голосом. Ее тоненькая, худенькая кисть посинела и начала опухать. Больше не в силах сдерживаться девушка разрыдалась в голос. Пролежав на земле несколько минут, пытаясь придти в себя, она с трудом поднялась и, на этот раз уже медленнее, устремилась туда, где скрылись мать и ее последние провожатые.
«Я должна их догнать! – говорила она себе. – Спасти уже не получится, это да, но я должна быть рядом с ней в ее последние минуты!» На секунду остановившись и утерев слезы, застилающие взор, девушка продолжила свой путь.
По мере ее продвижения народа на улице становилось все больше и больше, все отправлялись на площадь, наверняка для того, чтобы посмотреть на сожжение ведьмы. Девушку бросило в дрожь, лицо перекосилось от гнева. Ее мать не ведьма, а прорицательница и вдобавок получала разрешение на гадания! Но для властей те, кто предсказывает дурное, сразу же становятся ведьмами и колдунами.
А вот и центральная площадь. В ее центре гордо свалена куча соломы, а мать уже привязана к столбу. Толпа оживленно гудела, видимо, в предвкушении варварского зрелища. Прижав к себе сломанную руку, девушка подошла ближе к стражникам, оцепившим место для костра, чтобы никто не мог приблизиться к осужденной.
До казни оставались считанные минуты, стрелки городских часов потихоньку подбирались к двенадцати... Как только пробьют куранты двенадцать раз, из дворца выйдет Властитель, а за ним проследует свита, среди которых будут инквизитор и палач. Инквизитор зачитает приговор, спросит подтверждения у императора, а палач приведет приговор в исполнение. То, что разрешение государя будет дано, девушка и не сомневалась.
Толпа ревела, волнуясь, а ей было все равно. Сейчас ее мать сожгут, убьют, и больше не будет всего того, чем была наполнена ее жизнь. Девушка, глядя на мать сквозь пелену слез, извинялась перед старухой, что не смогла защитить ее, вспоминала все то, что делала для нее матушка – отдавала последний кусок хлеба в голодную пору, перешивала свои платья, а сама ходила в лохмотьях. И вот чем отплатила ей дочь! Плечи сотрясались от рыданий.
Внезапно она заметила, как мать встрепенулась и подняла голову. Ее глаза сияли синим блеском, так бывало, когда она впадала в транс и получала пророчество.
- Вы можете сжечь мое тело, но душа моя останется нетронутой и вознесется ввысь, - в уголках рта старухи застыла пена. – Вы можете сжечь мое тело и заставить меня замолчать, но уже произнесенные слова так просто не искоренишь!
Девушка испуганно вскрикнула. Это не было похоже на обычное предсказание. Народ возмущенно заволновался, послышались возгласы:
- Да сожгите же ее уже быстрее!
- Смерть ведьме!
Дочь беспомощно обвела глазами площадь. Неужели разъяренная толпа, не взирая на стражу, прорвется сквозь оцепление и растерзает матушку? Тут офицер, стоявший в стороне и до этого времени молча наблюдавший за беспорядком, поднял руку и закричал:
- Тихо! Не указывайте, что делать Властителю! Сейчас все будет!
А матушка, ждавшая все это время, когда уляжется шум, продолжила:
- За мной придут еще сотни гадалок, но всех их уничтожить вы не сможете! И знайте! Вашему торжеству придет конец! Явится на эту землю черный глаз и уничтожит...
Тут один из стражников подошел к вещательнице и залепил ей тяжелую оплеуху. Девушка судорожно вздохнула, увидев, как мать замолчала и обмякла. Часы начали мерно отбивать двенадцать ударов, и сердце дочери екнуло. На плечо опустилась чья-то рука. Вскрикнув, она обернулась и взвизгнула:
- Тор!
- Алманда, - вампир, скрывающий лицо, был суров и спокоен, - пойдем. Тебе не стоит это видеть.
- Н-но... – пролепетала Алманда.
- Я обещал твоей матери сохранить тебе жизнь. Пойдем. – Тор взял своей когтистой лапой Алманду за руку. Та последний раз обернулась на мать. Старуха подняла голову и, заметив испуганно-вопросительный взгляд, кивнула, вновь опустив взгляд. Алманде ничего не оставалось делать, кроме как покориться...»
Далее Хнаг обычно не читал, там шло описание дальнейшей жизни Тора и Алманды, занимающее больше страниц, чем сам рассказ о пророчестве, столько ненавистное ему. В первый раз он честно дочитал все до конца, узнав, что первым черноглазым стал сын Тора и Алманды, погибший при неизвестных обстоятельствах в юности.
Хнаг скривился. Эту историю заставляли учить его дома и в гимназии, в конце концов, он возненавидел ее. Возненавидел каждую букву. Слезливое начало. Роковую для него развязку. И сопливый конец.
Юноша резко захлопнул книгу и трижды глубоко вдохнул. Все хорошо, это лишь легенда. И надо радоваться, что он родился именно в это время, ведь еще несколько столетий назад черноглазых убивали при первой же возможности! Хнаг уже не помнил, кто именно подписал эдикт, запрещающий гонения арккутов и черноглазых, но был ему благодарен.
Варджак тихо заскулил и, привстав с места, повел ушами. Крюэль устало взглянул на пса и улыбнулся. Все-таки животные во многом лучше людей. Хнаг мог быть уверенным в том, что Варджак не предаст его, не подкрадется сзади и не всадит нож в спину потому, что его хозяин черноглазый. Не сделает этого, потому что считает его другом и псу плевать, какого цвета глаза, рот у Хнага, какой сам Хнаг, Варджаку главное, что Крюэль добр с ним.
Хнаг глянул на старинные часы, по которым плясали длинные тени, создаваемые свечой. Длинные стрелки причудливой формы показывали двенадцатый час ночи. Было достаточно поздно, но Хнагу не хотелось покидать уютное место и подниматься к себе в комнату на последнем этаже возле самого чердака, рискуя встретиться с протрезвевшим и страшно мучающимся от головной боли отцом и попасть под его горячую тяжелую руку.
Не хотелось, но надо. В библиотеке не было ничего даже отдаленно напоминающего диван, а спать в кресле, на полу или на столе Хнагу совсем не улыбалось. Взяв свечку, Хнаг вышел в коридор, сопровождаемый поскуливающим Варджаком.
Поднимаясь по узкой винтовой лестнице к себе, Крюэль услышал, как Дора и ее дочь о чем-то взволнованно беседуют шепотом. Напрягши слух, Хнагу удалось разобрать лишь отдельные слова, среди которых были «молодой господин», «пьяный», «скоро конец». Увидев игру теней на стене, женщины испуганно притихли и быстро ушли. Хнаг их так и не увидел, но не стал их окликать и продолжил путь, правда, не на шутку встревоженный разговором служанок.
Я знаю, что ты знаешь,
Что я знаю, что ты знаешь.
И ты скрываешь то, что я скрываю,
Что ты скрываешь.
© Флёр, «Улыбки сфинксов».
|
|
|
|
|
Вниз 
