|
Рассказы и фанфики
|
|
| Листолапа | Дата: Пятница, 28.09.2012, 21:15 | Сообщение # 1 |
Участник Советов. Писатель, художник, поэт
Группа: Участники Советов
Сообщений: 122
| [cut=Златошейка: кошка, любившая Звездоцапа]
Мне жилось нелегко, хоть я и росла в дружном племени котов-воителей. Оно называлось Грозовым и было самым лучшим в лесу, смею вас уверить! Коты племени Теней были злобными эгоистами, племени Ветра – пусть и справедливыми, но слишком слабыми и тощими, а Речные коты пусть и были иногда честными, но только на время, а потом, когда начинались голодные дни, становились раздражительными и были готовы на любую подлость. Ну а мы, Грозовые коты, всегда оставались мужественными и благородными.
Я с детства была нежной и скромной. Разумеется, моя мать Горностайка сразу заметила это и назвала Золотцем, и это имя мне подходило. Из-за моей гладкой светло-рыжей шерстки я казалась более щуплой, чем мой брат, и меня постоянно опекали. Я была слабой и часто хныкала, если чего-нибудь боялась, но это быстро прошло, потому что я хотела стать сильной и смелой и прилагала для этого все усилия. Вначале это не очень получалось: на своем первом Совете я ужасно испугалась множества котов и постоянно смущалась и дрожала, а на боевых тренировках чересчур волновалась о том, чтобы все сделать правильно, и у меня ничего не выходило. К счастью, тогда у меня была замечательная подруга Синелапка, будущая Синяя Звезда. Она научила меня верить в себя и доверять своим инстинктам. Именно благодаря ей мне удалось научиться сражаться. На той тренировке она случайно ранила меня в ухо, и Горностайка очень испугалась за меня, но я была довольна и горда: не каждый может получить шрам, не побывав ни в одной битве.
К сожалению, этим мои успехи и закончились. Я росла и набиралась опыта, но меня совершенно не замечали! В сражениях я почти не участвовала, потому что приходилось отсиживаться в лагере и охранять тех, кто в нем оставался. Мне очень хотелось пойти вместе со всеми, но не могла же я ослушаться предводителя! Я хотела быть полезной. Чтобы хоть как-то послужить племени, я родила Быстролапа, надеясь, что он сможет превзойти меня и вырасти настоящим воином, но он смог дожить только до своего ученичества, а потом погиб, сражаясь с собаками. Мне было так тяжело!
Время шло. Я начала терять родных, близких и просто хорошо знакомых мне котов. Умирали старейшины, чьи сказки я любила слушать, умирали старшие воины, которых я уважала и которым старалась подражать, умирали безвременной смертью мои сверстники, как от болезней, так и в битвах… Не стало моего брата Львиногрива, матери с отцом, Синей Звезды, нашей легендарной предводительницы… Они умирали, а я оставалась, как будто для того, чтобы оплакивать их. Почему это происходило с ними, а не со мной, хотя они были намного полезнее меня? Должно быть, я была такой незаметной, что смерть просто не обращала на меня внимания…
А потом произошло то, что навсегда изменило мою жизнь. Иногда я даже жалела, что так хотела перемен, но повернуть время вспять было уже нельзя.
Произошло это еще тогда, когда Синяя Звезда была жива. Меня все-таки заметили, и это бы не кто иной, как Звездоцап! В то время он еще назывался Когтем и был глашатаем Грозового племени. Можете ли вы представить мои удивление и радость, когда один из самых уважаемых и сильных котов племени заметил меня, меня, на которую даже в яслях не обращал никакого внимания? Да и свое имя из его уст я слышала только тогда, когда он назначал патрули. И вдруг он приглашает меня на охоту! Меня это так потрясло, что в тот день я ничего не поймала. Но совместные охоты продолжались, хотя Коготь ни словом не обмолвился почему, и вскоре я по уши влюбилась. Но это было так невероятно, что меня постоянно мучили сомнения: а происходит ли это на самом деле? Не может же самый знаменитый кот ухаживать за самой неприметной кошкой? Однако, похоже, это было реальностью.
Это я просто так говорю: «ухаживать». Коготь ничего подобного не делал. Он оставался таким же, как и всегда: высокомерным и властным, и часто даже не замечал меня, когда проходил мимо. Один раз даже в моем присутствии кричал на Огнезвезда, бывшего тогда Огнегривом, обычным воином. Мне было очень обидно, что он заставляет меня так мучиться от неопределенности, что не пытается даже намекнуть, нравлюсь и ему или нет, что сразу обо мне забывает, будто ничего не чувствует и затевает все эти тайны только из-за того, чтобы надо мной поиздеваться… А потом я узнала, что жду котят. Я не могла не колебаться, говорить об этом Когтю или нет, но потом поняла, что он все равно узнает об этом, и решилась. И его реакция снова меня разочаровала. Не скажу, чтобы он был сильно рад этому, но и не выказал неудовольствия. В общем, остался, как и всегда, невозмутим… Я была расстроена. Естественно, мне приходилось это скрывать, потому что в глубине души я хоть и любила Когтя, но боялась его… Когда я окотилась, никто особенно не интересовался, кто был отцом моих Ежевички и Рыжинки, а если кто-нибудь все-таки спрашивал об этом, Коготь свое отцовство не отрицал. Уже это было хорошо.
Через некоторое время племени стало известно о союзе Крутобока и Серебрянки и о рождении у них котят. Серебристая кошка умерла во время родов, и Ветерок с Пушинкой остались без матери. Пусть я не знала Серебрянку лично, но мне было грустно слышать о ее смерти. Ее котят отдали на воспитание мне, и я полюбила их как собственных. Бедный Крутобок все время сидел в детской; мы, королевы, даже шутили, что он собирался стать одним из нас. Но если подумать, что ему оставалось делать, если любимая умерла? Если бы Серебрянка была жива, именно она и заботилась бы о котятах, но раз этого не случилось, то Крутобок мог рассчитывать только на себя. Хорошо хоть разрешил мне опекать их, а ведь мог и не позволить этого, беспокоясь об их здоровье и безопасности и боясь, что их настигнет та же участь, что и их мать.
А потом случилось событие, которое надолго вывело из колеи как меня, так и все племя. В наш лагерь ворвались приспешники Хвостолома и напали на нас. Битва тогда была жаркой, но я опять не принимала в ней участия, потому что Синеглазка заставила меня остаться в детской, а сама защищала ее вход. По громким крикам, которые то и дело раздавались снаружи, я понимала, что воителям приходится несладко, и тоже рвалась в бой, но как я могла оставить своих котят одних?! В общем, пришлось дожидаться конца сражения, когда к нам на помощь пришли Речные коты. Но самое ужасное известие ожидало меня только по окончании битвы. Коготь оказался предателем. Это он привел бродячих котов в наш лагерь, так как хотел убить Синюю Звезду и списать это на нападавших, а потом занять ее место и стать во главе племени. Огнегрив понял это первым и сумел спасти предводительницу, и Грозовое племя изгнало Когтя.
Я не могла в это поверить. Я уже жалела, что судила его слишком строго, и была готова стерпеть все, даже его невнимание. Пусть бы он вообще забыл о моем существовании, только бы вернулся, признал свои ошибки и навсегда остался в нашем племени! Однако прошлое было уже не вернуть… Моим единственным утешением был Ежевичка, который походил на своего отца как две капли воды и в будущем обещал стать великим воином, что не удалось мне и Быстролапу. Рыжинка тоже пошла в Когтя и была сильной и отважной. Чтобы отвлечься от тоски по Когтю, я отдала им всю душу, сосредоточившись на их воспитании.
Неприятности не кончились. Вскоре Речные коты пришли снова и потребовали отдать им Пушинку и Ветерка, которые якобы принадлежали Речному племени, раз их мать была одной из них. Синяя Звезда была непреклонна и отказалась, но в это время вмешался Крутобок. Он почему-то решил, что его котятам действительно нужно жить в племени матери, и твердо сказал, что не изменит этого решения. Так я лишилась своих приемных котят, которых полюбила всей душой…
Беды посыпались на меня снежным комом. Оказалось, Коготь каким-то образом стал предводителем племени Теней и назывался теперь Звездоцапом. Наша бедная Синяя Звезда, которая никак не могла прийти в себя после его предательства, замкнулась в себе и со дня на день становилась все более и более странной, и племенем фактически управлял Огнегрив, которого она назначила глашатаем. До этого момента я уважала его, но это чувство быстро развеялось, потому что ему пришло в голову, что Ежевичка унаследовал жестокость и властолюбие Звездоцапа, и он постоянно придирался к нему. Но что может сделать несмышленый котенок?! Огнегрив никак не мог понять эту простую вещь, и я сильно разозлилась на него. К тому же, мои котята начали действительно проявлять агрессивность, а я не могла объяснить им, что если они будут вести себя подобным образом, то Огнегрив решит, что был прав. Все происходящее казалось мне замкнутым кругом, и я была в безысходности. В довершение всех бед погиб Быстролап; после его смерти и предательства Звездоцапа Рыжинка и Ежевичка остались единственным, что у меня осталось, и я не могла допустить, чтобы их презирали или считали злейшими врагами. Но, несмотря на все мои старания, воители стали что-то подозревать, и на ничего не понимающих котят посыпались оскорбления. Ежевичка и Рыжинка недоумевали, за что у всех такое к ним отношение, ведь я еще не рассказывала им, кем был их отец. Когда Огнегрив, уже ставший предводителем, рассказал им правду, Рыжинка не смогла вынести косых взглядов соплеменников и ушла к отцу в племя Теней. Это было для меня очередным ударом. Хорошо хоть мой сын остался! Он был более уверен в себе, чем его сестра, и стойко сносил все оскорбления.
Когда Звездоцап задумал создать одно, Тигриное племя и привел в лес Бича с Кровавым племенем, мне стало еще хуже. Как в одном коте может помещаться столько злости и стремления к власти? Я все еще любила его, несмотря на все то, что он сделал, и мое сердце разрывалось на части. Я никак не могла понять, почему его люблю. Он далеко не пример для подражания: назвать его справедливым и благородным просто язык не поворачивается, а уж о преданности лучше вообще умолчать, но есть в нем что-то незнакомое, притягательное. Может, дело в неукротимости, холодной уверенности в себе, невероятной силе? В одном из них или во всем сразу? Понятия не имею… Для меня это загадка. Я знаю только то, что не могу его забыть.
Новость о том, что Бич убил Звездоцапа, обрушилась на меня камнепадом. Хорошо, что в тот день меня не взяли с собой и я не видела этого, иначе я бы, наверное, прямо там потеряла сознание. Я чувствовала себя ужасно, даже зная о том, что Звездоцап натворил. Королевы, с которыми я совсем недавно делила детскую, думали, что я просто испугалась, представив себе это ужасное зрелище, и как могли успокаивали меня, но я-то страдала совсем от другого…
Прошло несколько сезонов, прежде чем я окончательно пришла в себя и смогла жить так, как жила раньше. Однако все произошедшее сломило меня, и я больше не могла как следует охотиться и сражаться, поэтому перебралась в детскую, чтобы помогать окотившейся Тростинке, но решила, что сама я иметь котят больше не буду. Это слишком тяжело и хлопотно для меня и, похоже, приносит одни неприятности… К тому же, я была твердо уверена, что точно не смогу больше искренне любить котов. Таких, каким был Звездоцап, не существует. Даже отца Быстролапа я не любила, а, скорее, просто уважала. Как кота, преданного племени, прекрасного воина. Думаю, его имени не стоит и упоминать.
А потом мой сын, уже ставший воином, пропал. Я, как и любая мать, забеспокоилась. Саму его пропажу еще можно было как-то объяснить, но вместе с ним исчезла Белочка, и это вызывало у меня смутные опасения. Если они убежали вместе, то это не может значить ничего хорошего. Нет, я, конечно, уважала Огнезвезда, ведь он столько сделал для нашего племени и всего леса, но думала о союзе Белочки с Ежевикой с неприязнью. Что подумает Огнезвезд, когда узнает, что его прекрасная дочь, дочь спасителя племен, подружилась с сыном предателя? А когда я узнала, что пропали еще и Ураган с Ласточкой, мои приемные котята, мне показалось, что все это происходит не случайно. Как оказалось, я была права: в путь их позвало пророчество. В общем, что было дальше, вы знаете – нам пришлось уйти из леса и искать себе новой место в жизни. По пути мы встретили Сашу, мать Коршуна и Мотылинки, и оказалось, что отцом ее котят был Звездоцап… Это больно ранило меня, а я-то думала, что с его смертью исчезли и все потрясения. Выходило, что он познакомился с ней в то время, когда только-только ушел из нашего племени. Как же быстро он забыл меня и едва родившихся Рыжинку с Ежевикой… Это уязвляло…
А потом происходило еще много событий, каждое их которых пробегало мимо меня со скоростью воинов Ветра. Горный клан, находка огромного озера, расселение, новый лагерь, споры за границы, болезни, сражения, голодовки… Они сменялись, как в калейдоскопе, а я старела, старела, старела… Моя жизнь в палатке старейшин была простой: спать, вылизываться, есть то, что приносят воины, спать на подстилках, которые меняют оруженосцы, принимать лекарства, которые дает целитель, и рассказывать котятам сказки. Больше не нужно было охотиться, ходить в патруль, беспокоиться за безопасность лагеря… Было много времени на обдумывание жизни и оценивание поступков, которые я совершила или же, наоборот, побоялась совершить. От меня больше не требовалось доказывать племени, что я полезна, а просто жить, наслаждаясь покоем. В это время я сильно сблизилась с Долгохвостом и Кисточкой. Конечно, последняя часто сердилась и огрызалась, но я не могла не уважать эту отважную воительницу. А Долгохвост часто поддерживал нас, когда мы унывали, и всегда заботился о нашем здоровье. Мы трое были совсем стариками, поэтому часто болели. То кости станут ныть, то кашель начнется, то еще что-нибудь случится… Долгохвост любую болезнь чувствовал так, будто был целителем. Пусть он и был слеп, но слух и обоняние его не подводили.
Должна признаться, я сильно к нему привязалась. Во время путешествия к Месту-Где-Тонет-Солнце я часто вела его, придерживая хвостом за шею, и смотрела, чтобы он не провалился в какую-нибудь яму или не врезался в воина чужого племени. Когда мы сражались с барсуками, мы с Кисточкой старательно прикрывали его, принимая удары на себя, чтобы слепой кот сумел выжить в такой жестокой битве. Не знаю, как назвать то чувство, которое я ощущала по отношению к нему. Просто дружба? Стариковская привязанность? Может, тихая грустная любовь? Я не могла это определить и знала только одно: он не похож на Звездоцапа, как не похожи и те ощущения, что я испытывала к двум этим котам.
Битва с барсуками была моей последней битвой. В ней я получила шрам, и им я очень гордилась, как тогда, когда Синелапка случайно ударила меня лапой с выпущенными когтями. Вскоре после этого я умерла. Смерть моя была так же незаметна, как и я сама: я отправилась в Звездное племя среди ночи, даже не проснувшись. Старейшины заметили это только утром, когда уже ничего нельзя было сделать… Может, травы и не помогли бы мне, но все-таки это было бы попыткой спасти мне жизнь…
Сейчас я сижу на холме Звездного племени и смотрю вниз, на тех, кто остался внизу. Я больше не старая кошка, ко мне вернулись моя сила и выносливость. Шерсть стала такой же густой и золотистой, как была в молодости, к глазам вернулась былая зоркость, уши слышат малейший шелест травы. Внешне я такая, как раньше, но ум остался умом мудрой пожилой кошки. Сейчас я думаю о том, смогла ли я принести пользу своему племени или жила напрасно и даже не оставила после себя никакого следа? Я почти не участвовала в сражениях, не воспитала ни одного оруженосца, не была лучшей охотницей… Был ли от меня толк?
Был. Я понимаю это, глядя вниз, где мужает Ежевика, великий глашатай Грозового племени, где хорошеет Рыжинка, преданная воительница племени Теней, где растут мои внуки Светлоспинка, Когтегрив и Огнехвост, где храбрый Ураган, мой приемный котенок, защищает Клан Падающей Воды от орлов, где погибла самоотверженная Ласточка, спасая котов от Острозуба, где Быстролап не побоялся противостоять целой своре собак… Если бы не было меня, их бы тоже не было.
Но главную роль снова сыграла не я.
Да, в спектакле под названием «Жизнь» я была очень важна.
Сама того не зная, я сделала многое, при этом оставаясь тихой и незаметной.
Например, вырастила Ежевику и Рыжинку, которым довелось провести котов-воителей в новый дом.
Однако был еще кое-кто.
Звездоцап.
Именно он был отцом моих детей и именно от него, а не от меня, они получили все свои лучшие качества. Да и Мотылинка, вторая его дочь, стала целительницей и держит в лапах жизни всех Речных котов. Коршун тоже был сильным и преданным воином, пусть и пошел по той же дороге, что и его отец. Все они вначале были презираемы, но потом доказали, что достойны большего, и их приняли. И в том, что их характеры сформировались именно таким образом, была заслуга Звездоцапа.
Кто знает, что случилось бы, если бы он не появился на свет? Огнегрив никогда не стал бы глашатаем и предводителем Огнезвездом, я не родила бы Рыжинку и Ежевику и в путешествие к морю отправились бы не они, а Белочка уж точно не увязалась бы за ними и не прошла этот тяжелый путь, заставивший ее повзрослеть. Коты, посланные в путь пророчеством, были бы совсем другими, и, возможно, не смогли бы выполнить свою миссию.
И племена котов-воителей не нашли бы озеро.
Да, Звездоцап и только Звездоцап создал ту реальность, в которой сейчас живут коты. Пусть он сделал это неосознанно, пусть он остается для всех предателем и злодеем, пусть он осужден за это звездами и находится сейчас совсем на других небесах, но именно благодаря ему мы живем так, как живем. Без него это было бы невозможно.
Я знаю это, и поэтому люблю его.[/cut]
Шаблон (с) Капля Росы
Покраска (с) Пестролистка
Обработка (с) я
Мое творчество, которому, к сожалению, пока придется поскучать без меня.
Сообщение отредактировал Листолапа - Вторник, 13.05.2014, 12:54 |
|
|
|
|
| SuperClaw | Дата: Суббота, 29.09.2012, 13:08 | Сообщение # 2 |
Участник Советов. Писатель, музыкант, программист
Группа: Участники Советов
Сообщений: 183
| Идея хорошая, пишешь отлично. Смысл глубокий, есть почва для размышления. Единственное, что смутило: весь рассказ - сплошные события КВ, пересказ всех книг. Хотелось бы прочитать о каких-то новых событиях, которых не было у Хантерш.
Удачи и вдохновения, главное ничего не забрасывай)
|
|
|
|
|
| Листолапа | Дата: Четверг, 04.10.2012, 14:03 | Сообщение # 3 |
|
Участник Советов. Писатель, художник, поэт
Группа: Участники Советов
Сообщений: 122
| Quote (SuperClaw) Идея хорошая, пишешь отлично. Смысл глубокий, есть почва для размышления. Единственное, что смутило: весь рассказ - сплошные события КВ, пересказ всех книг. Хотелось бы прочитать о каких-то новых событиях, которых не было у Хантерш. Удачи и вдохновения, главное ничего не забрасывай)
Спасибо, буду думать над этим! В общем-то, этот фанфик я писала достаточно давно - чуть ли не год назад. С тех пор многое изменилось, в том числе и моя манера писать. Вообще идея "Златошейки" возникла почти случайно: я увидела, что многие в КВ ЗЗ присылают рассказы о Котах-Воителях, и подумала: "Хорошо бы и мне что-нибудь о них написать!" Вспомнила о Златошейке - и написала.
Шаблон (с) Капля Росы
Покраска (с) Пестролистка
Обработка (с) я
Мое творчество, которому, к сожалению, пока придется поскучать без меня.
|
|
|
|
|
| SuperClaw | Дата: Четверг, 04.10.2012, 21:48 | Сообщение # 4 |
|
Участник Советов. Писатель, музыкант, программист
Группа: Участники Советов
Сообщений: 183
| Ясно. Продолжай писать, главное - у тебя талант)
|
|
|
|
|
| Рыжегривка | Дата: Пятница, 12.10.2012, 19:46 | Сообщение # 5 |
Всем пока, я в Нарнию
Группа: Участники Советов
Сообщений: 1690
| Листолапа, я полностью согласна с SuperClaw.
Советую выкладывать свои фанфики в Гостевой Книге.
— На что мы опираемся, Сэм?
— На то, что в мире есть добро, мистер Фродо. И за него стоит бороться.
Пещера Рыжегривки и Хрусталинки
За аватарку спасибо Песчаной Бурьке aka Степь
|
|
|
|
|
| Листолапа | Дата: Пятница, 26.10.2012, 19:27 | Сообщение # 6 |
|
Участник Советов. Писатель, художник, поэт
Группа: Участники Советов
Сообщений: 122
| А вот еще один рассказ. Я писала его для конкурса о правилах дорожного движения. Надеюсь, займу какое-нибудь хорошее место)
(Повествование ведется от лица парня)
[cut=Раскаяние]Я шел по улице и удовлетворенно жмурился, чувствуя на лице тепло солнечных лучей. После долгих пяти дней нескончаемых дождей приятно было осознать, что лето пока не кончилось, а осень не вступила в свои права. Было бы здорово, если бы хорошая погода продержалась еще хоть недельку!
Шагая быстро и широко, я почти поравнялся с идущим впереди прохожим. Это была девушка примерно моего возраста – лет семнадцати-восемнадцати – в маленьких туфельках без каблука, светлых джинсах и легкой курточке из того же материала. Русые волосы девушки были аккуратно заколоты небольшим серебристым зажимом, а на лице красовались солнечные очки. Меня она пока не замечала, однако ее пес, красивейший золотистый ретривер, пару раз недовольно повернул голову в мою сторону. Повернул, но обнюхивать не стал: короткий поводок мешал ему приблизиться.
«А девушка-то симпатичная!» – подумал я, попеременно посматривая на ее точеный профиль, совершенно не искажаемый очками, тонкую талию и стройные ножки.
Выдвинувшись вперед, я замедлил шаг, приноровился к неторопливой поступи девушкой и с ходу спросил:
- Можно с вами познакомиться?
Девушка чуть повернула голову и на миг растерянно остановилась, но потом медленно двинулась дальше. Я следовал за ней, заглядывая в лицо.
- Ну… попытайтесь… - наконец пробормотала она. Мне показалось или ее голос печально дрогнул?
- Я Сергей. А вас как зовут?
Не вижу ничего зазорного в том, чтобы знакомиться на улице, а также в метро, ресторане и очереди в супермаркете. Если человек чем-то привлек твое внимания, это что-нибудь да значит. Вдруг он твое будущее, а ты и не подозреваешь? Главное, чтобы тебя изначально не посчитали за сумасшедшего.
Но девушка, по всей видимости, не собиралась от меня удирать.
- Наташа, - просто ответила она. – Мое имя – Наташа.
- Знаете, Наташа, у вас такой чудесный пес! – сказал я, надеясь завязать разговор. – Ретривер, правильно?
- Да, золотистый, - подтвердила Наташа. Она повернулась ко мне лицом, но сразу же опустила голову, будто разглядывая землю у себя под ногами. – Его зовут Макс.
- Умный, наверное? – предположил я. Я имел несчастье подойти к Наташе именно со стороны ретривера, и теперь пес то и дело бросал на меня по-человечески проницательные взгляды. Признаюсь, я здорово струхнул!
- Конечно, умный! Он многие слова понимает. Мне с ним повезло.
Мы не торопясь шли вдоль проезжей части. Шажки у Наташи были маленькие, аккуратные, выверенные; ступая, она вытягивала носочки вперед, словно балерина. Походка делалась от этого мягкой и плавной. Макс тоже был неподражаем: не пытаясь обнюхивать все подряд столбы, как делали другие собаки, он величественно и размеренно двигался у левой ноги хозяйки. Короткий поводок его всегда был туго натянут. Мой взгляд машинально скользнул вдоль него и остановился на кисти Наташи. Девушка держала поводок очень необычно: она не только надела его петлю на запястье, но и сильно стиснула ремень, да так, что побелели костяшки пальцев. Как будто до ужаса боялась, что Макс вырвет поводок из ее руки… Это было более чем странно, ведь пес явно не побежал бы без ее команды.
- Не хотите погулять в парке? – предложил я. – Погода сегодня просто чудесная.
Наташа явно растерялась. За темными очками я не мог видеть ее глаз, но готов был поклясться, что она смущенно моргает. Правая бровь ее неуверенно дрогнула.
- Что, так сразу?
- А почему бы и нет? – пожал плечами я.
Наташа задумчиво прикусила губу и покорно сказала:
- Ну что ж, ладно… Собственно, мы с Максом туда и идем.
Вот удача!
- Здорово! – воскликнул я. – Тогда идемте. Хотя мы, в общем-то, уже пришли. Только дорогу нужно перейти.
Со светофором нам не повезло: когда мы оказались на самом краю тротуара, зеленый свет помигал и сменился красным. На табло запрыгали цифры: шестьдесят, пятьдесят девять, пятьдесят восемь…
- Вот черт! Теперь целую минуту ждать! – Я окинул взглядом совершенно пустую дорогу. – И ни одной машины! Они как будто издеваются.
Пока придет время переходить, Наташа уже, чего доброго, передумает идти со мной! Нельзя упустить тот шанс, который мне представился!
- Давайте быстренько перебежим, пока никого нет! – сказал я, нетерпеливо оглядывая широкое полотно дороги.
- На красный – нельзя. Даже Макс это знает, - твердо проговорила Наташа с необычайно серьезным выражением лица. Такое появляется у ярой противницы курения, которой предлагают сигарету.
- Но ведь на дороге пусто! – настаивал я. – Совершенно пусто! И никто не приближается!
Сорок четыре, сорок три, сорок два… Наташина уверенность явно поколебалась.
- И ни звука… - пробормотала девушка. Пересиливая себя, она обреченно кивнула: - Ладно, хорошо. Только быстро! Очень быстро!
Мы вдвоем одновременно шагнули на дорогу, но пес, натянув поводок, остался на месте и негромко зарычал.
- Пошли, Макс! Теперь можно! – скомандовала Наташа.
Макс помедлил, но все-таки послушался ее, и мы быстрым шагом, спотыкаясь от собственной храбрости, двинулись на другую сторону.
Половина пути была почти пройдена, когда ретривер заартачился снова и торопливо отступил назад, издавая неясный скулящий звук.
- Не время останавливаться, надо спешить! – тревожно воскликнул я.
- Он услышал машину. А теперь и я! – подрагивающим голосом сообщила Наташа. Она ускорила шаг и сильно потянула за поводок. – Вперед! Не назад – вперед!
Макс резко отпрянул – и петля вдруг соскользнула с запястья Наташи. Девушка внезапно страшно побледнела.
- Ко мне, Макс! Ко мне! – срывающимся голосом крикнула она.
Я услышал нарастающий шум и, резко обернувшись, увидел вынырнувший из-за дальнего угла черный автомобиль. Ход его не замедлился: видимо, водитель пока не замечал происходящего на дороге. В груди у меня что-то оборвалось, сердце забилось с перебоями. По рукам и ногам начал расползаться холод. Автомобиль быстро приближался, и где-то у меня внутри, в животе, всё сильнее пульсировал страх. Что-то сейчас случится… Что-то будет…
Неожиданно ко мне вернулась обычная решительность, и я отрывисто бросил Наташе:
- Беги! Я займусь псом!
Видя, что она почему-то медлит, я резко развернул ее к себе спиной и несильно толкнул по направлению к тротуару, заставляя бежать, а сам подскочил к Максу и молниеносно наклонился, стараясь схватить поводок, но сзади раздался короткий вскрик, и я невольно повернул голову. Оказалось, Наташа споткнулась об идущий волнами асфальт (и кто только прокладывал дорогу!) и, рухнув, прокатилась по проезжей части. Ей удалось так быстро вскочить на ноги, что она почти восполнила потраченное время, но вместо того чтобы бежать, почему-то замерла в растерянности.
- Макс!! – панически закричала она. – Макс!!!
Я уже почти ухватил поводок, но ретривер вдруг сам бросился вперед и промчался мимо меня и Наташи на тротуар. Девушка, поворачивая голову в разные стороны, почему-то продолжала его звать, и в моем сознании начала уже по крупицам проявляться причина, но тут водитель черного автомобиля раздраженно ударил по гудку – и я вдруг сообразил, как близко он находится…
- Беги же! Беги!! – страшным голосом крикнул я Наташе и кинулся в ее сторону.
Макс, находясь в безопасности, оглушительно лаял. Он, казалось, звал Наташу, однако та беспомощно застыла и, дрожа, сжимала голову руками. Гудок, гудок, гудок… Я, должно быть, двигался неимоверно быстро, но у меня было такое ощущение, словно я прорываюсь сквозь густой, вязкий какой-то воздух. «Не успеваю… Не успеваю…» - проскочила тоскливая мысль. Я из последних сил рванулся к Наташе и, бросив тело вперед, резко толкнул ее в спину. Удар был таким сильным, что отдался болью в плечах. Девушка куда-то отлетела, а я, зажмурившись и почти ничего не слыша в визге тормозов, вдруг отчетливо понял, что именно не успеваю. Не успеваю отскочить…
Мощный, жестокий, равнодушный удар по бедру – и меня бросило на капот автомобиля. Что-то мазнуло по скуле, огненной вспышкой взорвалась перед глазами боль в ушибленном локте, колено гулко стукнулось обо что-то твердое, гладкое – и я, в одно мгновение прокатившись по лобовому стеклу, взлетел на крышу машины, откуда тотчас же сорвался вниз, на землю, на секунду ощутив пьянящее и одновременно ужасающее чувство падения, от которого сердце ухнуло куда-то в горло. Инстинктивно сгруппировавшись, я сумел уберечь голову, но плечо приняло на себя всю силу удара; дух вышибло из груди. По инерции сделал несколько оборотов, я откатился к бордюру и, натолкнувшись на него, замер. Дышать удавалось с трудом: легкие буквально разрывались от напряжения. Сквозь упавшую на глаза прядь каштановых волос я отрешенно смотрел вверх и видел мигающего веселым зеленым светом человека со светофора…
Рядом ахали и охали две неизвестно откуда взявшиеся женщины, водитель-узбек кричал что-то на своем малопонятном языке, изредка вставляя русские ругательства, на дороге вновь шумели машины… Я лежал и всё никак не мог прийти в себя. В голове всё мешалось, мысли путались. Ни одну не удавалось ухватить. Разум превратился в месиво непонятных чувств и эмоций, из которого невозможно было выудить что-то стоящее. Но одна мысль все-таки сумела пробиться наружу: «Что с Наташей?»
Я рывком поднялся и нашарил девушку взглядом. Она сидела прямо на земле, совершенно не беспокоясь о светлых джинсах и
курточке, а рядом увивался Макс, взволнованно тыкаясь носом ей в бока, в колени, в живот. Недалеко сиротливо лежали слетевшие с носа темные очки. Наташа находилась в каком-то оцепенении, не двигаясь и не обращая внимания на льнувшего к ней пса. Дрожащие руки она держала перед собой, развернув их ободранными ладонями к лицу. Со стороны казалось, будто она не может оторвать взгляд от выступившей крови и вот-вот заплачет от жалости к себе, но более внимательный наблюдатель сразу заметил бы, что она вовсе не смотрит на ладони. Наташа содрогалась от ужаса, от настоящего, всепоглощающего ужаса, накатившего на нее только сейчас. Разумеется, там, на дороге, она тоже его чувствовала, но тогда он был не таким реальным. Так бояться начинают только тогда, когда всё уже закончилось. И никак иначе.
Однако даже если бы Наташа и захотела посмотреть на свои пораненные руки, она не смогла бы этого сделать.
Она была слепой.
Задохнувшись от изумления, я понял это, когда увидел ее широко распахнутые пустые глаза, смотрящие куда-то в пространство. И взгляд в пустоту нельзя было объяснить шоком. Я почему-то ни секунды не сомневался, я просто понял – и всё. Все странности вдруг наложились друг на друга и составили общую картину. Наташины очки, показавшиеся мне солнечными… Ее дрогнувший голос после предложения познакомиться… Умный пес с человеческими глазами… Маленькие осторожные шажки вместо широких, свободных… Вечно натянутый поводок, стискиваемый железной хваткой… Аккуратные повороты головы и прячущийся за очками взгляд, который всегда был как будто направлен мимо… Слова «На красный – нельзя», произнесенные с небывалой серьезностью… Дикий испуг после потери поводка… Отчаянные повороты головы при попытке на слух определить, в какой стороне тротуар… «Но почему же, почему же пес не в форме поводыря? Почему на нем поводок, а не особая шлейка? Почему, наконец, Наташа была без сопровождения? Почему?» - без удивления, с одной только безнадежностью, подумал я.
Наташа вдруг всхлипнула и, спрятав лицо в ладонях, расплакалась. Плечи ее вздрагивали, выбившиеся из прически пряди колыхались, подхватываемые ветром. Мое сердце сжалось, проникнувшись ее болью. «А ведь она думает, что я погиб! Она ведь слышала удар! – понял внезапно я. – Она считает, что всё случилось из-за нее!»
- Я жив, я не умер! – воскликнул я, подбегая к ней и опускаясь на колени. – Не расстраивайся, всё закончилось хорошо!
Наташа неожиданно убрала руки от лица и вскинула взгляд на то место, где я предположительно должен был находиться. Вначале в ее серых незрячих глазах, блестевших от слез, появилось облегчение, но потом они полыхнули недобрым огнем.
- Очки, Макс! – холодно скомандовала она. Голос ее почти не дрожал, лишь немного сел. – Очки!
Пес послушно подобрал очки, и девушка, быстро поднявшись, спрятала за ними глаза. Потом она опустила руку Максу на голову, нашарила загривок и отыскала место, где к ошейнику крепился поводок. Проведя рукой вдоль ремня, Наташа продела запястье в петлю и крепко сжала пальцы.
- Идем! – ледяным тоном сказала она Максу, и они, развернувшись, стремительно двинулись к парку.
Я беспомощно смотрел вслед Наташе. На душе было тяжело, сердце ныло от чувства вины. Я просто тупица и самонадеянный дурак! Если бы не я, ничего этого не произошло бы!
И вдруг я подумал: «А ведь она сейчас уйдет – и я никогда не смогу попросить прощения! Она так и не узнает, что я сожалею о том, что сделал!»
Я вскочил, сорвался с места и помчался за ними.
- Прости, я не хотел, я правда не хотел! Я не знал, что всё так получится! Я и не подозревал, что ты не можешь видеть! Прости, прости, пожалуйста!
Девушка и собака, отошедшие уже довольно далеко, даже не оглянулись. Задыхаясь, я бежал за ними и выкрикивал искренние, рвущиеся из души извинения, а в груди у меня жгучим пламенем пылало раскаяние.[/cut]
Шаблон (с) Капля Росы
Покраска (с) Пестролистка
Обработка (с) я
Мое творчество, которому, к сожалению, пока придется поскучать без меня.
Сообщение отредактировал Листолапа - Вторник, 13.05.2014, 12:51 |
|
|
|
|
| Сильнохватка | Дата: Пятница, 14.12.2012, 12:20 | Сообщение # 7 |
Люблю Сахарную Вату
Группа: Участники Советов
Сообщений: 2533
| Супер!
Ава by Капля Росы
Покраска by Капля Рассвета
|
|
|
|
|
| Листолапа | Дата: Суббота, 15.12.2012, 16:51 | Сообщение # 8 |
|
Участник Советов. Писатель, художник, поэт
Группа: Участники Советов
Сообщений: 122
| Спасибо) Ну вот, хоть некоторые комментируют. А то просмотров вон сколько, а свое мнение почти никто не выражает.
Шаблон (с) Капля Росы
Покраска (с) Пестролистка
Обработка (с) я
Мое творчество, которому, к сожалению, пока придется поскучать без меня.
|
|
|
|
|
| Пёстрая_Звезда | Дата: Суббота, 15.12.2012, 18:54 | Сообщение # 9 |
Континент!11
Группа: Участники Советов
Сообщений: 20625
| Классно.
|
|
|
|
|
| Листолапа | Дата: Среда, 19.12.2012, 16:17 | Сообщение # 10 |
|
Участник Советов. Писатель, художник, поэт
Группа: Участники Советов
Сообщений: 122
| А размещу-ка я, пожалуй, стих! Написала я его не так давно, в первых числах декабря. Трудилась целых пять дней! Скажу по секрету, стихотворения лучше этого у меня еще не было.
[cut=Он слышал голос – мягкий, тихий, нежный...]Он слышал голос – мягкий, тихий, нежный,
Шептавший что-то с кроткой, милой верой,
Даривший светлую, горячую надежду,
Сиявшую в забвенье тёмно-сером.
Под балдахином шевелились тени,
Огни свечей мерцали, умирая.
В ушах до сей поры ветра свистели,
В лицо снежинки яростно бросая.
В полубреду Ему казалось, что мороз
Его ещё в своих объятьях держит.
И Он к земле от холода примёрз,
И Он умрёт, как только веки смежит…
Глаза устало приоткрыв, смотрел Он
На свечи тусклые, бичом виски хлеставшие.
Лицо пылало жаром, тело пламенело,
В груди жил кашель, легкие взрывавший.
Ему дышалось всё труднее и труднее,
Невольный стон и хрип срывались с губ,
Сознанье меркло. Стала явь мутнее,
И снова перед Ним холодный конский круп.
Безжизненная туша прижимает к снегу,
Саднит лодыжка, обездвиженная стременем
(Гнедой скакун погиб, упав с разбегу).
Мороз и ночь, отчаянье, безвременье…
Очнулся снова, снова веки разлепил.
Внутри опять пожар, во взоре – утомленье.
Зачем, зачем коня Он торопил?
Зачем желал тревожного веселья?..
Устал бороться Он, устал страдать и мыслить,
Готов был сдаться Он, душою ослабев,
И не пытался Он себя возвысить.
Да, Он умрёт, на небо отлетев…
…Но, слыша голос – мягкий, тихий, нежный,
Шептавший что-то с кроткой, милой верой, –
Он ощущал, как пробуждается надежда,
Как светится в забвенье тёмно-сером.
Прохладная рука легко ложится
На лоб Его и, вздрогнув, убирается.
И вот мир тёмный перестал кружиться:
Ко лбу компресс холодный прижимается.
Увидел пред собой Он стройную фигурку
Какой-то девушки – изящной, невысокой.
С такою любит танцевать мазурку
Богатый франт – красавец черноокий.
Голубизною на лице Её светились
Великолепные лучистые глаза,
А кудри цветом в ночь свободно вились
Почти как виноградная лоза.
Однажды встретил Он Её в столовой замка.
Хрустальный звон разбитого стекла…
А у осколков замерла служанка –
Себя уж на погибель обрекла.
На меловых щеках нет ни кровинки,
Глаза распахнуты в испуге, а из них
Прочерчивая на лице тропинки,
Струятся слезы. Мыслей никаких.
Графиня злобно челюсти сжимает
И скрещивает руки на груди…
Но сын её, наш граф, с сочувствием кивает
Служанке: «Ничего. Иди-иди!»
Она потом Его благодарила,
Поднять в смущенье не решаясь взор,
А Он, слегка опершись о перила,
С улыбкой светлой слушал милый вздор.
Служанкин фартучек он видел ежедневно,
Чуть-чуть увлёкся Ею… "Это подловато.
Её забыть я должен – уж наверное!"
Он ощущал себя немного виноватым.
Она пришла к нему сегодня среди ночи
Тихонько подсмотреть, как спит после спасенья.
Расширились, остекленели очи:
Надсадный кашель и усталое хрипенье…
…От холодка Ему немного стало лучше,
Но жар ещё пылал в Его груди.
В ушах шумело, звуки были глуше,
Неясное пятно темнело впереди.
Всё, что Его держало в мире этом, –
Так это голос, шёпотом просивший
Его о чем-то. Слышался он где-то
В пространстве, будто в воздухе паривший.
Но вскоре уж не скрадывались звуки
Мольбы горячечной метелью января:
Его лицо ласкали Её руки,
Сознанье, слух и зренье вновь даря.
«Держись, держись, мой милый, мой любимый!
Держись, мой граф, держись и возвратись!
Держись, герой мой непоколебимый!
Хороший мой, прошу тебя: держись!»
К своей щеке Она ладонь Его прижала
И стала целовать легко-легко…
Спустя секунду всё в Нем задрожало
И жар отполз куда-то далеко.
Внутри распространилось облегченье
Прохладною спокойною волной…
Пусть лишь на время помогло Её леченье,
Сейчас Его окутывал покой.
Не выдержав воздействия Любовью,
Свернулся жар испуганно, усох.
Граф спал. Она приникла к изголовью
И тихо отошла, поцеловав в висок.[/cut]
Шаблон (с) Капля Росы
Покраска (с) Пестролистка
Обработка (с) я
Мое творчество, которому, к сожалению, пока придется поскучать без меня.
Сообщение отредактировал Листолапа - Вторник, 13.05.2014, 12:48 |
|
|
|
|
| Пёстрая_Звезда | Дата: Среда, 19.12.2012, 18:18 | Сообщение # 11 |
|
Континент!11
Группа: Участники Советов
Сообщений: 20625
| Прекрасный стих!
|
|
|
|
|
| Листолапа | Дата: Понедельник, 23.09.2013, 10:14 | Сообщение # 12 |
|
Участник Советов. Писатель, художник, поэт
Группа: Участники Советов
Сообщений: 122
| Ура!!! Мой рассказ "Раскаяние" занял первое место в районе и в городе!!!
Добавлено (25.03.2013, 15:23)
---------------------------------------------
[cut=Отвага матери]В яркой весенней траве с писком носились котята – пушистые маленькие комочки, – а в стороне сидела стройная серенькая кошка, их мать. Казалось, будто она совершенно расслаблена, но внимательные взгляды, которыми она окидывала пугающе открытое пространство, ясно говорили о том, что ее очень беспокоит, как бы какой-нибудь хищник не подобрался к ее малышам.
На полянку легли тени, влажно заблестела роса. Пора было уводить котят спать. Кошка быстро собрала их вокруг себя и тщательно обнюхала, чтобы удостовериться, что во время игры они не поранили друг друга. Их запахи она знала наперечет (не умея считать, лишь так она могла определить, сколько у нее котят), а потому насторожилась, когда поняла, что одного не хватает. Тревога закралась в ее сердце. Загнав котят под куст, она вернулась на полянку и вскоре обнаружила заветный след, ведущий вглубь небольшой рощицы.
Пробежав немного под сенью деревьев, кошка радостно замерла: ее зоркие глаза заметили колышущуюся траву, сквозь которую была видна полосатая шерстка ее котенка. Он увлеченно набрасывался на беленький камушек, шустро трогая его лапкой и тут же отскакивая в сторону. Кошка даже распушилась от гордости: это был ее любимец, самый быстрый и самый ловкий из всех ее котят. Но в этот момент ее уши уловили подозрительный шорох, и она напряглась, беспокойно втягивая носом воздух. Так и есть, какой-то опасный запах! Кошка приоткрыла рот, чтобы лучше в нем разобраться, и вдруг шерсть ее поднялась от испуга и гнева. Где-то рядом притаился злобный кот, обитающий неподалеку, – кот, который частенько лакомился маленькими котятами, будто они были такой же добычей, как мыши и птицы! Кошка стиснула зубы и, пристально всмотревшись в высокую траву, нашарила взглядом бурую тень, которая бесшумно кралась к ничего не подозревавшему котенку.
В груди кошки вспыхнула неконтролируемая ярость, и она, на миг сжавшись в комок, прыгнула – стремительно и гибко. Ее передние лапы с силой врезались в бок кота, и негодяй, от неожиданности потеряв равновесие, покатился по земле. Кошка сразу же отскочила на шаг назад и грозно зашипела, прижав уши, а кот, ловко извернувшись, в мгновение ока оказался на лапах и обернулся к ней, злобно сверкая страшными янтарными глазами. Его клыки обнажились, густая бурая шерсть встала дыбом, явственней проступили мускулы... Внутри у кошки что-то дрогнуло – кот был вдвое больше ее! – однако она осталась на месте и непокорно сощурилась, твердо решив не уступать ему ни когтя от расстояния до котенка.
Кот напружинился, оттолкнулся лапами от земли – и бросился на нее; сцепившись, они покатились по влажной траве. Кошка неистово драла его когтями, а он с яростным шипением пытался добраться до ее горла. Вдруг случилось так, что ему удалось подмять ее под себя, и она беспомощно забилась под ним, уворачиваясь от укусов. Собрав все свои силы, кошка изогнулась и мстительно сомкнула клыки на лапе кота; из груди противника вырвался отчаянный мяв, и он невольно выпустил кошку.
Выскользнув из-под него с быстротой молнии, та сразу развернулась и располосовала ему плечо, вынуждая отпрянуть. Пригнувшись к земле, она остановилась прямо напротив кота и впилась в него гневным взглядом. Выражение ее светло-зеленых глаз было таким угрожающим, а хвост ее метался так рассерженно, что кот, собиравшийся было напасть снова, невольно отступил, вжав голову в плечи. Он почему-то не решился противостоять этой маленькой худенькой кошке, хотя намного превосходил ее в размере и силе. Его усы неуверенно шевельнулись, и он, повернувшись, поспешно скользнул в кусты, как будто опасался, что кошка последует за ним.
А она вовсе не собиралась этого делать. Как только опасность исчезла, ее шерсть тут же опустилась, а когти спрятались обратно в лапки. Кошка метнулась к полосатому котенку, испуганно прижимавшемуся к земле, и стала немного утомленно, но с облегчением вылизывать его дрожащий бочок. Малыш во все глаза смотрел на кровоточащие царапины и укусы, темневшие на светлой шерсти матери, но кошка лишь счастливо мурчала, заботливо приглаживая его растрепавшийся мех.
[/cut]
Добавлено (29.05.2013, 16:17)
---------------------------------------------
А вот еще один стих! Он для конкурса про пожарных. Не знаю, как насчет города, но в районе точно первое место) Уже стало известно)
[cut=Быть храбрым]Вперёд летит пожарная машина,
Откликнувшись на вызов с Моховой.
Стремительна, мощна, несокрушима,
Она собою рассекает зной.
Пожарный новый – парень сероглазый,
Прямой и гибкий, словно юный тополёк,
Высокий, стройный, но не долговязый –
Сидит в молчанье, пряча страха уголёк.
Тревожно сердце бьётся, щёки побелели,
Во взоре лишь растерянность стоит.
Внутри дрожит, и малость губы посинели...
В который раз он мысленно твердит:
«Конечно, я на вызове впервые,
Но нужно мне волненье победить!
Хотя... А вдруг я даже основные
Огня участки не смогу отгородить?»
– Не трусь, Артём, всё будет так, как надо, –
С улыбкой незаметной произносит
Другой, постарше. – Глупая бравада,
Однако, чуть быстрее жизнь уносит.
Запомни: и бояться мы должны,
Но лишь в разумных, правильных пределах.
Будь осторожен, но от страха не дрожи.
С опаской мудрою всегда берись за дело...
Вот дом на Моховой. Толпятся люди,
Бросая взоры на горящее окно,
Тревожно, жарко о причинах судят,
Однако смысла в этом нет уже давно.
Идёт к ним женщина. Как девушка, стройна,
Но с утомлёнными, печальными глазами.
Вдруг замирает, видя дым, она,
Печальные глаза блестят слезами.
Из ослабевших пальцев падают покупки...
Спустя мгновение бежит она домой.
И как её сложение ни хрупко,
Волчицей рвётся... Слышен плач немой:
Её хватают бережно – и крепко.
– Но дочка, дочка!.. – раздаётся крик.
Уж лестница ползёт к окну сквозь ветки.
– Наверх, Артём! – приказ в тот самый миг.
Поспешно тот по лестнице взбирается,
Почти не чуя под собою ног,
И в чёрный, дымный ад скорей врывается.
Без колебаний, ведь к себе он строг.
Горит ковёр, пылают занавески,
Диван, столы и шкаф охвачены огнём.
Полна квартира шороха и треска,
А потолок не разглядеть и днём.
Артём искать ребёнка начинает
И проверяет потаенные углы.
Со вздохом облегченья замечает
На фоне рыжего огня участок мглы.
Темнеет инвалидная коляска –
Пуста и опрокинута на бок, –
Из-за неё в теней и света пляске
Выглядывают стопы детских ног.
Девчушка в страхе к полу прижимается...
Совсем малышка: ей не больше девяти,
И языки огня к ней подбираются,
Ну а она не может даже отползти.
Артём её подхватывает. Руки
С надеждой обвивают его шею,
Тихонько раздаются плача звуки...
Душе его становится больнее.
Девчушка обнимает его крепче
И лихорадочнее. Вся она дрожит.
– Всё будет хорошо, – Артём ей шепчет,
В нём гордая ответственность горит.
«Я буду для тебя, малышка, храбрым...
И для тебя, и для других людей!
Я буду для вас всех предельно храбрым,
Чтоб избежать бессмысленных смертей!»
В нём нет ни страха, ни смятенья больше,
Он в шлеме твёрдости и в мужества броне.
Прижав к себе бесценнейшую ношу,
Он растворяется в распахнутом окне...
Огонь смирён, пожар потушен вскоре,
Девчушка бедная у мамы на руках.
Из глаз печальных уж исчезло горе,
В них слёзы счастья, что описаны в веках...
...Вперёд летит пожарная машина,
Там улыбается сегодняшний герой –
Уверенный в себе, несокрушимый...
Машина смело рассекает зной.
[/cut]
Ну и этот, пожалуй, помещу. Опять-таки: участвует в конкурсе и снова на тему пожаров.
[cut=Заблуждение]Стояла в метрополитене
Цыганка с чёрными глазами.
Остановившейся Елене
Шептала, взглядами пронзая:
«Ступай-ка, женщина, к детишкам.
Да-да, ступай скорей домой!
Как только расшалятся слишком,
Не миновать беды большой!»
Оставив ту в недоуменье,
Сказала так – и отвернулась.
Елена вздрогнула в волненье,
За телефоном потянулась.
Шагая к выходу метро,
Звонила младшенькой, Настюше:
«Прошу тебя лишь об одном:
Сегодня будь чуть-чуть послушней!
Не доставай на кухне спички...
Не смей их даже в руки брать!
Играть с огнём – не та привычка,
Какую стоит поощрять.
Не трогай мокрыми руками
Всё то, что током может бить...»
«Но, мама, мы же можем сами
В квартире без тебя побыть!»
«О Косте с Мишей не волнуюсь,
Ведь им уже тринадцать лет,
Тебе же – восемь, и балуясь
Ты нанесёшь себе лишь вред.
Итак, не оставляй приборы,
Когда работают они...»
«Мамуль, закончим разговоры!
Не в первый раз же мы одни!
Не нужно, знаю, забираться
Туда, куда запрещено,
Найдя же странное – пытаться
На вкус попробовать его.
И лампу ни за что не нужно
Газетой, тканью накрывать...
И из окна бросать наружу
Всё то, что в силах удержать...
И забывать про газ включённый,
Соседа снизу затоплять...»
Елена голосом смягчённым
Сказала: «Хватит уж трещать!
Да знаю, знаю: ты умна,
Не можешь так легко сглупить.
Но никогда никто не знал
О том, что может натворить.
Ты, дорогая, своевольна,
Пусть и мудра не по годам.
Ты в силах совершить невольно
Такую вещь, что я не дам
За жизнь твою и лист сухой,
Подобранный в холодном парке.
К советам будешь ты глухой –
Так от судьбы не жди подарков.
Будь зоркою и осторожной,
Не ошибайся в мелочах.
Упасть, споткнувшись, так несложно...
Иль поскользнувшись на мячах.
Домой приду я через час,
Ведь на работе совещанье...»
«Ага, рассчитывай на нас!
Я не нарушу обещанье!»
Уже спокойная, Елена
Вернулась в офисное зданье.
Однако что же за дилемма –
Метро, цыганка, предсказанье...
Потом направилась домой...
Во двор входя, остановилась.
Застыла статуей немой:
Уж МЧС здесь суетилось...
Настюша молча восседала
В больших спасительных руках
И взгляды мрачные бросала
На братьев с копотью на лбах.
Очнувшись, женщина метнулась
К родным. Пробормотала: «Но...
Но как?..» Растерянно взглянула
На чёрно-закопчённое окно.
«Настюша, это... Дочка, как же?..
Ты обещанье мне дала!»
Обиделась девчушка даже:
«Не я, ты что! Я б не врала!»
Моргнув, Елена обернулась.
Мальчишки мялись в стороне.
Печать крылом её коснулась,
Примкнув к смущенью и вине...
...Да, заблуждаемся нередко:
Мы сомневаемся не в тех,
С кем говорить пора бы крепко,
А в ком упорно ищем грех.
[/cut]
Добавлено (26.06.2013, 09:54)
---------------------------------------------
Еще рассказ. Написала давно, но пока не закончила. Не знаю, когда возьмусь за него опять. Знаю, что надо бы завершить, но, увы, пока не до него.
[cut=Вдвоем в одном подвале]
В подвале жили двое: кот и кошка.
Кот был черным, как безлунная ночь, кошка - серебристой, как легкие сумерки перед рассветом.
Они не были ни друзьями, ни родственниками. Они даже не помнили, когда разговаривали в последний раз, и забыли голоса друг друга. Когда приходил один, уходил другой, и часто случалось так, что они не сталкивались даже ночью, потому что в подвале ночевал лишь один из них.
Они не враждовали: между ними никогда не происходило ничего, что могло бы послужить поводом для ненависти. Они просто были разные, как небо и земля, и не считали нужным общаться друг с другом. Совместное проживание было для них вынужденной необходимостью, но не тяжким бременем. Оно не доставляло им каких-либо неудобств. Каждый из них имел собственную подстилку и свой уголок в подвале, поэтому жилось им вполне комфортно.
Черного кота звали Мрак. Он был крепким, мускулистым и сильным и являлся одним из самых известных котов города. Приятели у него были такие же, как и он сам: высокого роста, широкоплечие, с тяжелыми лапами и острыми когтями. Когда они собирались вместе, их с легкостью можно было назвать бандой, и эта банда наводила страх на всю округу. Не надо думать, что они были негодяями, ведь они никогда никого не убивали и ни разу не вступили в драку просто так. Однако если уж кто-нибудь осмеливался бросить им вызов, то этого храбреца ожидала страшная битва, из которой он не мог выйти победителем. Нет, коты не нападали на него все вместе, они всегда дрались один на один, потому что даже отъявленные подлецы и негодяи имеют понятие о чести и достоинстве, а они таковыми не были.
В основном коты были заняты тем, что мерились друг с другом силой и совершенствовали боевые навыки. Также они свято оберегали свою территорию. Застав на ней чужака, они свирепо дрались с ним, чтобы незваный гость навсегда запомнил урок и больше не совался. Их уважали и боялись одновременно.
Мрак пользовался в банде большой популярностью. Сила этого кота внушала страх даже собакам: не одна псина познакомилась с его острыми клыками. В поединках с членами банды Мрак чаще других одерживал победу, и многие коты носили на себе следы его когтей. Но он не был тщеславен или честолюбив, его не прельщала мысль сделаться главарем банды, он, наконец, не чувствовал радости, когда земля окрашивалась кровью его противников, - он был другим. Он отличался от остальных тем, что был мрачным одиночкой. Во время сражений, интересных вылазок или ночных прогулок по крышам Мрак хоть и действовал вместе со всеми, но как будто оставался сам по себе и выглядел таким же независимым, как обычно.
В битвах Мрак был яростен и жесток; никто не мог сравниться с ним по силе, скорости и мастерству. Он действовал с напором и уверенностью, и ни разу в его янтарных глазах не промелькнул страх. Чаще всего в них была холодная внимательность, а время от времени вспыхивал огонек иронии.
Больше всего Мрак ценил свободу, а потому нигде, никому и никогда не позволял на нее посягать.
В жизни этот кот испытал все или почти все, поэтому редко чувствовал к чему-нибудь интерес. Нередко в его взгляде была откровенная скука; почти всегда этого происходило в то время, когда горячие молодые коты предлагали очередную, но далеко не новую авантюру. На природу Мрак и вовсе не обращал никакого внимания, а о нежностях и душевных излияниях говорил с глубочайшим презрением. Глядя на котов и кошек, чьи глаза светились радостью и счастьем, он всегда думал: «Как же они наивны! Все эти их чувства совершенно бесполезны, они ничего не изменят и не сделают жизнь легче. И пусть не доказывают, что такие глупости позволяют легче переносить невзгоды! Они только обманывают себя». Мрак смотрел на них с высоты своего опыта и чувствовал себя более взрослым, чем они. Он-то знал, что верно, а что неверно, а эти бедняги глубоко заблуждались!
Соседка же Мрака... Соседка была совсем иной. Эта кроткая, нежная, застенчивая кошка являла собой доброту и самопожертвование. Все: и серебристая шерстка, и изящные лапки, и аккуратные ушки, и хвост, более пушистый, чем у других кошек, и делающий ее красавицей, - все это как будто говорило: «Не обижайте меня! Я робкая и беззащитная, я не способна причинит вам вред. Давайте лучше будем друзьями!» У нее и имя было чистое, светлое – Роса.
Жизнь казалась Росе сверкающей и кристально прозрачной – как вода в холодном роднике, и свежей, свободной – как ветер, гуляющий в горах. Для нее каждое утро, каждый рассвет были началом чего-то нового, неизведанного. Встречая и провожая солнце, Роса каждый раз удивлялась красоте неба, и каждый раз по-новому, как будто она никогда раньше не видела, как горизонт постепенно окрашивается в нежно-розовые цвета, а потом вдруг начинает полыхать оранжевым и красным. Такой же интерес вызывали и звезды. Роса могла наблюдать за ними часами и уходила только тогда, когда отчаянно хотелось спать. Ей казалось, что с неба на нее смотрят не далекие искорки, а мудрые глаза тех, которые уже умерли, но продолжают приглядывать за родными и близкими. Например, Роса была твердо уверена, что ее мать – дымчатая кошечка по имени Щебетунья – находится именно там, наверху, среди яростных, но свободных воздушных потоков. Мать смотрит на нее любящим и одновременно серьезным, строгим взглядом, как бы говоря этим, что не допустит, чтобы Роса совершила недостойный поступок. И Роса старалась, изо всех сил старалась сделать так, чтобы Щебетунья могла гордиться ею.
Мрака кошка опасалась. Она совершенно не была с ним знакома (как уже говорилось, они не общались), но рассказы о необычайной силе и свирепости Мрака гремели по всему городу. Но даже если не верить им, Роса видела мускулы, перекатывающиеся под его шкурой, видела мощные лапы, в подушечках которых прятались острые когти, видела, каким мрачным огнем светились его янтарные глаза, видела – и не могла не верить. В ней боролись два чувства: страх и жалость. Да, именно жалость... У нее не получалось подавить сострадание к коту, который не видел в жизни ничего доброго и светлого. Но она все-таки боялась его. Росе все время казалось, что она может случайно задеть его, помешать ему, не так посмотреть – и он рассердится, его глаза полыхнут яростью, он набросится на нее... Она смутно понимала, что ее страхи беспочвенны, но ее все равно пробирала дрожь. Ненароком встретившись с Мраком взглядом, Роса быстро опускала глаза и едва не зажмуривалась, стараясь внушить себе, что ее здесь как будто нет. Находясь в подвале вместе с ним, она сразу сворачивалась клубочком на подстилке и пыталась заснуть, а если была возможность – и вовсе убегала из подвала на улицу, с облегчением вдыхая свежий воздух и понимая, что ничего не случилось. Но несмотря на желание держаться от Мрака подальше, Роса ни разу не задумывалась о том, что может просто сменить место жительства. Зачем? Конечно, у Мрака не лучший характер, но он никак не проявляет его по отношению к Росе; он как будто совсем не замечает ее, а может, так и есть на самом деле. Роса никогда не видела его в минуты ярости и знала только спокойную часть его души. Только по рассказам она могла представить себе, как стремителен и сокрушителем Мрак в боях, а в жизни перед ней был молчаливый, угрюмый и замкнутый кот, который ни разу не пытался угрожать ей. Он не был против того, чтобы она жила в его подвале, и Роса не могла не быть благодарной ему за это.
...Так бы они и жили, эти два противоположных создания, но однажды Мраку пришлось смириться с тем, что он знал о жизни далеко не все. Ему была известна ее темная сторона, а светлая, полная счастья и искренних чувств, пряталась за спиной у Тьмы, в самом далеком уголке ее тени. Тот, кто находил ее, наполнялся Светом и изгонял Тьму, а все остальные даже не подозревали о ее существовании. Им было невдомек, что в самой мрачной части Тьмы, в ее беспросветной мгле, таится Свет, который способен рассеять ее в одно мгновение, стоит только отыскать его и позволить ему в тебя проникнуть. Тьма исчезнет сама собой, растворившись в облаке света.
И было одно чувство, самое сильное из чувств, несущих свет, которое заставляло рассеяться Тьму в сотни раз быстрее, чем другие. Оно само было Светом, и без него ничто не смогло бы существовать. До сих пор Мрак ни разу не сталкивался с ним. Пусть и с большим опозданием, но оно все же отыскало его, обрушив все понятия о жизни и все истины, которые Мрак долгое время выстраивал в своей душе.
И чувство это – любовь.
***
Теплой летней ночью Мрак не спеша шел по улице, возвращаясь в подвал с очередного полуночного сражения. Эта ночь была особенной: сегодня с неба без конца сыпались звезды, огненными хвостами расчерчивая небосвод. И если даже Двуногие, эти странные, непредсказуемые Двуногие, выглядывали из окон и вскрикивали от восхищения, то что уж говорить о кошках? Они покинули кусты и подвалы и с восторгом бегали между домов, не отрывая глаз от неба.
А Мрак шел не поднимая головы и упрямо смотрел в землю. Он видел звездопады много раз и не считал нужным каждый раз удивляться так, будто это происходит впервые. «Что они все в этом нашли? – угрюмо думал он. – Падают звезды и падают, что в этом особенного?» Но даже при этом Мрак иногда забывался и поднимал взгляд к небу, любуясь необычным зрелищем, а потом одергивал себя и опускал голову. Он не желал признаться себе в этом, но звездопад восхищал и его, будоража и волнуя его душу, которая очерствела только снаружи, а внутри еще сохраняла остатки света и теплоты.
Мрак был уже недалеко от подвала и проходил мимо невысокого гаража, когда поднял взгляд и вдруг замер, так и не опустив поднятую для следующего шага переднюю лапу. На крыше гаража сидела кошка, прекрасная серебристая кошка с короткой шерсткой и пушистым хвостом. Она с таким восторгом смотрела на звездопад и так взволнованно перебирала лапками, что казалось, будто она сама сейчас устремится в небо, с легкостью прыгая по воздушным потокам и птицей перелетая с одной звезды на другую. Спинка кошки была выпрямлена, хвост время от времени изгибался и взметывал летнюю пыль; похоже, кошка впервые видела звездопад. Аккуратная маленькая мордочка была с интересом приподнята, а в темно-синих глазах то и дело вспыхивали отблески падающих звезд...
Мраку стало трудно дышать. Он чувствовал, что с ним происходит что-то новое, незнакомое, и не мог этого остановить. В груди бушевало множество ощущений, каждое из которых противоречило остальным; Мраку казалось, что какая-то часть его души, до этого запертая, неожиданно распахнулась, и поток новых мыслей и чувств вихрем вырвался наружу. Он попытался отвести взгляд, зажмуриться, отвернуться, но из этого ничего не вышло. Не получилось даже опустить переднюю лапу, нелепо замершую над самой землей. Мрак мог только смотреть, смотреть на это чудо, в восторге замершее на крыше гаража, и мысли путались, не давая ему сосредоточиться.
«Кто это? – как в тумане подумал он. – Неужели это та кошка, что живет вместе со мной в подвале? Но почему я ее никогда не замечал? И как ее зовут? Когда-то я это знал... Кажется, ее имя – Роса... Да, Роса...»
Как будто услышав его мысли, кошка неожиданно обернулась и натолкнулась на его взгляд, и Мрак окунулся в омут ее глаз, в синеве которых еще не погасли искорки восхищения небом, но уже зажглось удивление и немного – испуг. Несколько долгих, растянувшихся в вечность секунд Мрак в оцепенении смотрел в них и не мог отвести взгляд, но потом...
«Что я делаю? – яростным вихрем пронеслась мысль. – Что я делаю, что со мной происходит? Почему я смотрю на эту кошку? Что в ней особенного? Почему она кажется мне красивой? Прекрати, глупец!»
Мрак рванулся и длинными скачками помчался к подвалу. Он бежал так быстро, что иногда не успевал увернуться от веток, и те безжалостно хлестали его по морде и лапам, а в узкое отверстие решетки подвала он протиснулся так резко и стремительно, что оставил на ней несколько клочьев шерсти. Мрак в три прыжка достиг своей травяной подстилки и сразу лег. От быстрого бега сердце колотилось часто, сильно и гулко, как будто хотело вырваться из груди, лапы подрагивали, дыхание было хриплым и прерывистым. Он старался сдержать себя и успокоиться, но неугомонное сердце продолжало четко, будто отсчитывая секунды, ударяться о ребра. Мрак решил поступить по-другому: больше не пытаясь замедлить дыхание, он замер и невидящим взглядом уставился в темноту. Некоторое время в подвале были слышны только хрипловатые вдохи и выдохи, но вскоре они стали реже и спокойнее, а потом и вовсе перешли в едва слышный шелест.
Тело Мрака успокоилось, но о его душе этого нельзя было сказать. Он не двигал ни одним мускулом, однако внутри у него бушевала такая буря, что знающие Мрака коты ни за что не отважились бы к нему приблизиться. Янтарные глаза неподвижно смотрели в темноту. «Я... Неужели со мной произошло самое глупое, что могло произойти – я влюбился? Но... но чтобы я – и влюбился? Это невозможно! Любовь – самое бесполезное, что только может существовать, и кому, как не мне, это знать! Любовь только ослабляет котов! Сколько раз я видел, как прекрасные бойцы, над которыми трепетала вся округа, неожиданно становились робкими и стеснительными! Они готовы были с утра до ночи прыгать вокруг своей избранницы и делать все, что она захочет! Во время битв они выглядели растерянными и задумчивыми, как будто попали туда по ошибке, а вечерами постоянно сидели со своими подружками под какими-нибудь кустами и вылизывали друг друга, мурлыча что-то нежное! Тьфу, смотреть противно! В кого они превратились из-за этой дурацкой любви? Теперь это слабохарактерные восторженные идиоты, которые больше ни на что не способны! И, в довершение всего, теперь у них есть котята, и это сделало их еще более мягкими, чем они были, хотя, кажется, куда уж больше? Тоже мне, романтики! Как же это глупо – днем и ночью возиться с этими малявками! Неужели они не понимают, как все это дико? И стыдно, и... и унизительно! Раньше это были сильные, уверенные в себе коты, а сейчас это просто отцы семейства, которые даже уже не дерутся! И, разумеется, мне совершенно не хочется становиться таким же, как они! Если я все-таки так поступлю, я буду совершенно не уважать себя! Надо же – по доброй воле стать глупцом! Это не та цена, которую я могу заплатить за свою свободу!»
Так думал Мрак, пронзая темноту яростным взором, но перед глазами до сих пор стояла изящная фигурка Росы. Он едва не скрежетал зубами, стараясь прогнать из мыслей ее образ, но ничего не мог с собой поделать. А когда он все же сумел немного успокоиться и забыться тревожным сном, раздались легкие шаги – и в подвал проскользнула Роса. Ее серый силуэт беззвучно промчался через все помещение и свернулся в клубочек в дальнем углу.
Роса пробежала через подвал так тихо и неуловимо, что можно было принять ее шаги за тихий лепет ветра, но сон тут же слетел с Мрака. Сердце сладостно екнуло и снова забилось в удвоенном темпе. Он не открыл глаза, но почему-то точно знал, что это не ветер – это она. Воздух как будто наполнился ею. Мраку даже казалось, что он слышит биение ее сердца, и он пытался приглушить шум в ушах, чтобы различать его отчетливей. Дыхание перехватило. Он дрожал, грудь его ходила ходуном. «Это... это безумие! Я совсем не могу сопротивляться этому! Неужели выстоять – выше моих сил? Я должен, я просто обязан выстоять! Кем же я стану, если просто покорюсь? Жалким... жалким... неудачником! Как те! Я не могу этого допустить! Надо держаться!.. Но как?»
Роса давно спала, а Мрак все сражался сам с собой, и эта битва была намного более яростной, чем все вместе взятые поединки с членами банды. И он проиграл ее... С любовью и так сложно бороться, а уж коту, который почти ненавидит это чувство, - в особенности. Он потратил на битву почти все свои силы – и все равно оказался в проигрыше. В какой-то момент Мраку показалось, что он переборол любовь, и он, утомленный, начал засыпать, но уже через пару минут в груди снова щемяще сжималось, а сердце радостно отбивало новый, ни на что не похожий ритм. Или, может быть, похожий – на путаные чувства кота, который сознает, что побежден, но все равно не сдается...
***
Мрак проснулся поздним утром, когда солнце уже давно встало. От недосыпа голова была неимоверно тяжелой, а мысли – вязкими и медлительными. Битва с самим собой лишила Мрака сил, и он едва заставил себя подняться. «Такое ощущение, будто и не ложился», - мрачно подумал он. Собственное тело показалось коту грузным и неповоротливым, и он покосился на крепкие мускулистые лапы с неприязнью. Зачем эти горы мышц, зачем толстая шкура, зачем длинная шерсть, делающая его еще более тяжелым? Он стал вдруг сам себе противен. Самокритика навалилась на него так сильно, что придавила к земле и не позволила даже поднять головы, хотя в нем еще были ясны воспоминания о том, как сила и вес множество раз позволяли ему победить. И Мрак совершенно позабыл, что во время сражения его тело, вдруг переставшее быть массивным и тяжелым, ловко уворачивается от ударов противника и легко бросает себя в головоломные прыжки; неповоротливость мгновенно исчезает без следа, а ей на смену приходят плавность движений и стремительность. Но все это совсем вылетело у Мрака из головы, и он с ненавистью к себе подумал: «Почему же я именно такой? Я как будто прикован к земле своей тяжестью! Она лишает меня свободы, и я вынужден покоряться! Это унизительно!» Но ехидный внутренний голос насмешливо зашептал: «Не потому ли ты так рьяно принялся критиковать себя, что она впечатлила тебя своей легкостью и воздушностью? Тебе вдруг тоже захотелось стать таким, не правда ли?» Мрак резко дернул головой и непокорно сощурился. В нем бушевала уязвленная гордость. «Еще чего! – сердито подумал он. – Мое мнение никогда ни от кого не зависит!»
Тут Мрак вздрогнул и быстро обернулся: а вдруг Роса здесь и внимательно наблюдает за его беспомощными трепыханиями в собственных желаниях? На миг его сердце сковал холод испуга. Но нет, подстилка Росы была пуста... Мрак тут же ощутил огромное облегчение. Значит, она не видела его слабости! Однако радость в то же мгновение превратилась в раздражение: почему его так волнует реакция Росы? Почему так не хочется выглядеть перед этой кошкой слабаком? Разве это не означает, что он больше не принадлежит самому себе? Он потерял свою свободу и теперь зависит от Росы! Глупая, никчемная любовь лишила его единственной вещи, которую он ценил! Кот стал яростно вылизываться, не имея возможности выплеснуть свой гнев. Он был так сердит, что его сотрясала крупная дрожь, а дыхание было тяжелым и хриплым. «Я все равно не перестану сопротивляться! – зло подумал он. – Все равно! Я не покорен до конца! Все еще можно исправить! Просто надо бороться дальше, и тогда я смогу победить это! Я еще не сломлен!»
Умывание если не успокоило его, то частично вернуло ему самообладание, и Мрак преисполнился холодной уверенности в себе. Он твердо знал, что, пока он жив, никому не удастся его приручить, а потому ему надо продолжать борьбу. Рано или поздно он добьется своего. И тогда все станет так, как было!
Мрак встал и с вызовом пошел к выходу, гордо держа голову высоко поднятой. Да, он докажет себе, что способен противостоять любви! Он не такой слабохарактерный, как коты, которые сразу сдались! В отличие от них он много чего повидал и не позволит, чтобы какое-то глупое чувство ломало ему жизнь!.. И Мрака совершенно не волновало, что он сейчас вел себя как запальчивый юнец. Самым главным для него было только то, что вскоре он победит сам себя.
Но все его гордые мысли о твердости и близкой победе обратились в ничто, стоило ему выйти наружу. Его взгляд мгновенно остановился на Росе, которая, аккуратно присев у небольшой лужицы, оставшейся после утреннего дождя, радостно лакала воду. Вот она чуть-чуть подняла голову и с любопытством заглянула в прозрачную поверхность лужи, сразу ставшую неподвижной. С усов сорвались сверкающие капли, и Роса тихонько фыркнула от смеха, наблюдая за тем, как расходящиеся круги дробят и вытягивают ее отражение.
Мрак замер, не в силах отвести глаз от изящно изогнутой спинки Росы и трогательно наклоненной головки. Дыхание перехватило, сердце щемяще дрогнуло. Холод, поселившийся в груди, растаял, а вместо него появилась незнакомая теплота. Больше всего на свете Мраку сейчас хотелось только одного: просто стоять вот так и не двигаться с места, чтобы не спугнуть то странное, но приятное ощущение, которое снова разлилось по его телу. Он вдруг отчетливо понял, что находится на границе между обычной жизнью – той, к которой привык, – и жизнью иной, которая, быть может, будет похожа на это радостное, сияющее счастьем утро. Граница эта незрима, но прозрачные нити, отделяющие одну сторону от другой, плотно переплетаются в пространстве. Нужно только броситься вперед, натянуть их, прорвать, как липкую паутину, - и откроется совсем другой мир, тщательно скрываемый пограничной стеной. Так просто – и в то же время так сложно... Мрак чувствовал, как какой-то душевный порыв, доселе дремавший в груди, тянет его вперед, подгоняет, просит поскорее переступить черту, и интуитивно понимал, что этот порыв порожден той, светлой, стороной. Это должно было внушить ему уверенность, но он лишь насторожился, отгородился от мира и замкнулся в себе, недоверчиво приглядываясь к неведомым ощущениям. Они были непонятны, странны и совершенно противоположны всему, что Мрак знал; это обстоятельство заставило его отступить. Все новое внушало ему страх. Как это – так просто довериться тому, о существовании чего до сих пор даже не подозревал? И Мрак закрылся, не позволяя ощущениям проникнуть в душу. Они поблуждали вокруг, пытаясь до него достучаться, но поняли тщетность своих намерений и тихо растаяли, оставив кота один на один со своими мыслями.
Мрак с усилием оторвал взгляд от Росы и жестко подумал: «Нет, бороться! Бороться!» Сердце сдавили когти душевной боли, и кот бросился прочь, боясь, что не сумеет ее вынести. Он не видел, как Роса, не заметившая его ранее и вскинувшая голову на шорох травы, испуганно смотрит ему вслед. Ей снова показалось, что она слишком сильно привлекла к себе его внимание. «Надо быть еще осторожнее, - опасливо решила она. – На всякий случай».
Белоснежный кончик хвоста уже мелькал вдали...
[/cut]
Добавлено (26.06.2013, 10:01)
---------------------------------------------
Это еще не конец того отрывка, который я написала, но больше почему-то не выкладывается. Видимо, размер сообщения не позволяет. Наверное, если кто-нибудь оставит тут свое собственное сообщение, то в следующем я смогу выложить остальное.
Добавлено (23.09.2013, 10:14)
---------------------------------------------
Я серьезно, остальное не помещается. Максимум полтора абзаца. Это означает, что скоро я вообще не смогу сюда писать, тогда придется отредактировать это сообщение и что-то из него убрать, чтобы добавить новенькое.
Сжальтесь, люди, хоть слово напишите! Мне уже стыдно, что я забросила свою пещерку! Вдобавок я же без дела не сижу, уже много чего написала... Хочется выложить, но не получается.
Шаблон (с) Капля Росы
Покраска (с) Пестролистка
Обработка (с) я
Мое творчество, которому, к сожалению, пока придется поскучать без меня.
Сообщение отредактировал Листолапа - Вторник, 13.05.2014, 12:48 |
|
|
|
|
| Лютик | Дата: Понедельник, 23.09.2013, 15:13 | Сообщение # 13 |
Столько не живут
Группа: Учaстники Совета
Сообщений: 7022
| Цитата (Листолапа) Я серьезно, остальное не помещается. Максимум полтора абзаца. Это означает, что скоро я вообще не смогу сюда писать, тогда придется отредактировать это сообщение и что-то из него убрать, чтобы добавить новенькое. Сжальтесь, люди, хоть слово напишите! Мне уже стыдно, что я забросила свою пещерку! Вдобавок я же без дела не сижу, уже много чего написала... Хочется выложить, но не получается.
Оставляю разделяющий комментарий, но, если тебе надо разделять сообщения, можешь просто выйти, написать что-нибудь от имени гостя и зайти обратно.
Фикбук Мои фанфы(архив)
Музыка в жизни меняется, но надо продолжать танцевать©
На аватарке кот Хитклифф из одноимённого мультсериала.
Обладатель приза зрительских симпатий 3 этапа ЯнКо. Ну ещё победитель первого ЯнКо и судья второго.
|
|
|
|
|
| Листолапа | Дата: Среда, 26.02.2014, 10:02 | Сообщение # 14 |
|
Участник Советов. Писатель, художник, поэт
Группа: Участники Советов
Сообщений: 122
| Лютик, спасибо огромное!
А вот и окончание того, что я успела написать.
[cut=Вдвоем в одном подвале (продолжение)]***
Дни сменяли друг друга невыносимо медленно. Мрак жил будто бы так же, как раньше, но теперь все стало для него однообразным и скучным, лишенным смысла. Ощущение, которое каждый вечер побуждало его с воодушевлением устремляться к месту встречи банды, с той поры больше ни разу не появлялось, и ночные прогулки с приятелями превратились в тяготящую обязанность. Мрак часто спрашивал себя, почему он продолжает уходить с ними, и каждый раз осознавал, что никто его к этому не принуждает: он сам заставляет себя это делать. Встречи с бандой были хлипким мостиком, который связывал кота с прошлой жизнью, и он отчаянно надеялся сбежать по нему из странного мира, в котором недавно очутился. Но ночные приключения и поединки с членами банды почему-то утратили вкус свободы и независимости, и Мраку оставалось только злиться: он был заперт здесь без права выхода! Судьба просто-напросто водила его за нос, с усмешкой наблюдая, как он мечется в поисках какой-нибудь щели!
Как Мрак ни старался, его чувства к Росе не ослабевали. Он сколько угодно мог проклинать и ее, и себя, и жизнь, подкинувшую ему такое испытание, - любовь все равно сидела глубоко внутри, не желая уходить. При встрече с Росой сердце Мрака по-прежнему пускалось в пляс, лапы по-прежнему деревенели, а взгляд по-прежнему устремлялся к стройной фигурке серебристой кошки. Неповиновение собственного тела выводило Мрака из себя, и он бросался из одной авантюры в другую, желая, чтобы смертельная усталость заставила его позабыть о Росе. Но все было тщетно: ее тихие шаги он улавливал даже в полуобморочном состоянии, а запах узнавал из тысячи, хотя утомленное сознание уже отказывалось признавать, что метки на расположенных неподалеку от подвала деревьях принадлежат Мраку. Кот все еще не сдавался, пытаясь убежать от любви и самого себя, но сил у него заметно поубавилось. Он стал желчным и раздражительным, и неудачно пошутивший приятель вместо смеха получал яростный удар когтями, а обыкновенные полусерьезные-полушутливые битвы заканчивались кровопролитием. Характер Мрака быстро портился, и окружающие, заметив это, старались поменьше привлекать к себе его внимание. Теперь они боялись его настолько, что не отваживались предостеречь его, когда он рвался участвовать в невероятно рискованных мероприятиях. Мрак совершенно перестал дорожить собственной жизнью, и некому было заставить его одуматься. Отчаянные поступки следовали один за другим: прогулка по карнизу высотного дома, где вовсю гулял ветер, грозя сбросить любого, кто ступит на крышу; кража крупной кости из миски громадного сторожевого пса, спящего так близко, что были слышны удары его сердца; граничащая с безрассудством попытка перебежать Гремящую Тропу с сильным движением... И всякий раз Мраку удавалось выходить сухим из воды. В первые мгновения после очередной победы он чувствовал невероятный подъем и торжество, но саднящая душевная рана быстро перебивала это ощущение, и кот вновь погружался в глухую тоску. Удовлетворенность жизнью возникала только в момент опасности, когда легкий страх приятно щекотал нервы, но потом она пропадала без следа. Мрак искал все новых и новых приключений, страстно желая прекратить эту пытку. И хотя он уже начал осознавать, что проваливается в темную, страшную яму без дна, выхода из которой никогда не найдет, но не мог и не хотел остановиться...
***
Мрак сидел под кустом и не мигая смотрел на большую лужу, поверхность которой то и дело нарушали дождевые капли. Над городом видели тяжелые грязно-серые тучи, полностью закрывающие небо. Ни единого разрыва – сплошная масса облаков, не пропускавшая солнце. Неподвижный воздух был таким густым, что с трудом проникал в легкие. Было душно.
Мрак чувствовал себя отвратительно: голова раскалывалась, легкие разрывались от кашля, глаза то и дело застилала мутная пелена, и приходилось часто моргать, чтобы вернуть взгляду ясность... Лапы сделались слабыми и тяжелыми – это наверняка означало, что вскоре у Мрака начнется лихорадка. «А все из-за того, что вчера я попал под холодный ливень и не пожелал возвращаться в подвал, - хмуро подумал кот. – Ну и плевать! Ничего со мной не сделается, переживу. Я не собираюсь трястись над собой из-за какой-то дурацкой простуды! Уважающий себя кот не должен прятаться в спокойное теплое место, как только начнет покашливать! Пасовать перед обычным дождем – это низко! В каком бы состоянии ты ни находился, ты обязан уметь противостоять стихии! Даже снегопаду, даже буре, даже граду – а тут всего лишь моросящий дождь! Разве не стыдно от него убегать?» И Мрак упрямо оставался на месте, хотя шерсть уже стала влажной, а голова потихоньку начинала кружиться.
Хвостах в сорока от кустов, под которыми сидел Мрак, задвигалось что-то серое, и кот узнал стройную фигурку Росы. Кошка, припав к земле, бесшумно подкрадывалась к голубю, разгуливавшему в отдалении. Ее живот испачкался в грязи, но она не обращала на это внимания: чем ниже она нагибалась, тем незаметнее становилась на фоне луж и блеклой травы. Уши Росы были плотно прижаты к голове, подбородок – опущен к самой земле, а хвост едва не окунался в воду, так низко она его держала. Кошка шла так медленно и осторожно, что грязь даже не чавкала под ее лапами – те проваливались в нее без единого звука. Роса казалась бесплотной тенью, тихой, как сама тишина. Она была сосредоточенна до такой степени, что даже не моргала, и ее глаза смотрели напряженно, чуть прищуренно, оценивая расстояние до добычи. Насколько раньше она была легка и воздушна, настолько же сейчас стала серьезной и собранной. Осторожно переставляя лапы, Роса медленно двигалась по направлению к голубю.
Мрак угрюмо смотрел на кошку и мысленно поддразнивал себя: «Что, близка она, да? Легко будет к ней подойти, правда? Подойти – и разом уничтожить свою жизнь! И ты почему-то готов это сделать, верно? Несмотря на то что безумно боишься потерять свободу?.. Ну уж нет, никуда ты не пойдешь! Ты будешь держаться и привыкать! Нечего тут превращаться в размазню!»
Мрак не случайно оказался здесь, в дворике, через который Роса проходила чаще всего. После долгой игры в прятки ему надоело бесконечно убегать, и он решил действовать по-другому. Ослабленный долгой борьбой с собой, Мрак плюнул на все и, перестав избегать Росы, начал намеренно, из желания сделать себе больнее, приходить туда, где можно было ее встретить. Пусть страдание разорвет душу на части, пусть уязвленная гордость истерзает ум, пусть когти одиночества сожмут исстрадавшееся, почти обескровленное сердце, но он будет смотреть и заставлять себя выдирать любовь из той глубокой щели, куда она успела забиться! Он стиснет зубы и сделает это! Он будет терпеть столько, сколько нужно, но справится! Любовь тоже не вечна, когда-нибудь она усохнет от нехватки чувств, от обилия мучений – и тогда он, Мрак, победит!
«А охотничья-то стойка выше всяких похвал», - невольно подумал Мрак, продолжая пристально наблюдать за Росой. Та, буквально стелясь по земле, подобралась к голубю на расстояние прыжка и замерла, не двигая ни единым мускулом. Потом сжалась в комок, покачала бедрами – и стремительно бросилась на птицу. Голубь с опозданием попытался распахнуть крылья, но Роса приземлилась точно на него. Хрустнули тонкие косточки – и он был убит.
«Ну почему ее не за что ненавидеть? – скрипнув зубами, подумал Мрак. – Ну почему? Тогда мне было бы легче справиться с собой! Но она совершенна, и это намного усложняет задачу!»
Неожиданно раздался негодующий мяв, и во дворик вихрем ворвался широкоплечий полосатый кот. Шерсть его стояла дыбом, темные зеленые глаза горели яростью.
- Прочь отсюда! – рыкнул он, надвигаясь на Росу. – Как ты смеешь охотиться на моей территории?
Мрак перевел взгляд на деревья, на которых, как он помнил, ставились метки, обозначающие границу, и понял, что Роса действительно поймала не «своего» голубя.
Светло-серая кошка испуганно попятилась, держа в зубах убитую птицу, а полосатый продолжал на нее наступать.
- Что, нюх отшибло? – шипел он, не замечая Мрака и думая, что они одни. – Эта часть дворика принадлежит мне!
Он замахнулся и попытался ударить Росу лапой. Выронив голубя, кошка поспешно отскочила в сторону и пролепетала:
- Вначале голубь в моей части двора... Потом он, видимо, перешел в эту, а я... я и не заметила...
- Я научу тебя замечать! – Кот метнулся к Росе и быстрым, выверенным движением отбросил ее в сторону. Она упала в лужу, и ее серая шерсть мгновенно пропиталась водой и грязью. Роса кое-как поднялась и, мокрая и несчастная, стала неуверенно отступать, уже и мечтать не смея о том, чтобы забрать птицу.
- Прости, я правда не хотела! – с отчаянием воскликнула она. – Клянусь, я больше никогда...
- Ну уж нет, так просто я тебя не отпущу! – угрожающе прорычал кот.
В груди Мрака начал зарождаться гнев, медленно, но неуклонно заполняя собой все свободное пространство. Необузданный, неудержимый, он бурлил и клокотал, сметая все преграды на своем пути. В глазах потемнело, в ушах застучала кровь, сердце зашлось в захлебывающихся ударах... Или это просто болезнь давала о себе знать? Мысли тонули в ярко-алом тумане гнева, быстро заволакивавшем сознание, и уже невозможно было разобрать, где кончается жар болезни и начинается злоба. Казалось, они составляют единое целое.
А новоприбывший (Мрак узнал его – это был Полосач, его знакомый) шел прямо на Росу и шипел, воинственно помахивая хвостом. Он так сильно распушился, что стал в два раза больше. Роса, наоборот, съежилась и втянула голову в плечи, испуганно поглядывая на Полосача. Она даже не пыталась выпустить когти, даже не пыталась бороться: страх сковал ее тело. Полосач снова занес лапу для удара, и Роса зажмурилась, сжавшись в комок. Острые когти рассекли воздух – и кошка, коротко вскрикнув, снова рухнула в лужу. У нее на плече алели четыре глубокие царапины.
Внутри у Мрака словно что-то взорвалось. Сорвавшись с места, он бросился к Полосачу и опрокинул его на землю, с бешенством впиваясь в него зубами и когтями. А Полосач, не ожидавший нападения, растерял весь свой пыл и, не сопротивляясь, только изумленно таращил глаза.
- Что с тобой, Мрак? Прекрати! – Полосач охнул: черный кот почти до кости прокусил ему лапу. – Прекрати, я сказал!!
Он как-то вывернулся из-под Мрака и отбежал на пару шагов.
- Чего ты накинулся на меня? – нахмурившись, спросил Полосач. Он не мог прийти в себя от удивления. – Она сама виновата!
Здесь начинается моя территория, и ты это прекрасно знаешь! Не выгораживай эту!
Мрак, напружинившись, стоял напротив него и хрипло втягивал в себя воздух. Он дрожал от ярости и был готов в любую минуту повторить бросок. Его янтарные глаза горели ненавистью.
- Не обеднеешь от одного голубя! – прорычал он. Голова сейчас кружилась еще сильнее, но он не обращал на это внимания. – От голода не подохнешь!
Бросив быстрый взгляд в сторону Росы, он увидел, что кошка отползла в сторону и, онемев от страха, наблюдает за ними широко распахнутыми глазами.
Повернув голову обратно к Полосачу, Мрак оскалил зубы и сощурился; противник, собиравшийся что-то сердито заявить, быстро захлопнул пасть и отступил на шаг.
Мрак, в груди которого все еще билась ярость, прохрипел:
- Не смей трогать ее, понял? Она переступила границу случайно, сосредоточившись на охоте! Ты не имеешь права на нее набрасываться! К тому же голубь изначально находился на моей территории! А раз я позволяю Росе жить здесь, то вся моя добыча также принадлежит ей!
- Больной! Чокнутый! – нервно выкрикнул Полосач.
Мрак и правда сейчас походил на сумасшедшего...
[/cut]
Ну, вот до этого момента я и дописала. Пока что занимаюсь другими рассказами, так что закончу нескоро. В любом случае, продолжение следует.
Добавлено (26.02.2014, 10:02)
---------------------------------------------
Я вернулась! Вот еще рассказик, я уже размещала его в Гостевой, но решила и сюда засунуть.
[cut=Повинуясь дыханью любви]Скучаю по тебе,
Как лето по зиме,
Как осень по весне,
Скучаю...
Скучаю по тебе,
Как лето по зиме,
Я просто по тебе
Скучаю...
Строки из песни
Над заснеженными полями раскидывается весеннее небо – голубое-голубое, пронзительное, бесконечное... В вышине сияет солнце, и под его теплыми, ласкающими лучами все тает, охваченное всепоглощающей нежностью. Если как следует приглядеться, то можно увидеть: там, где снежный покров расступается, открывая черную землю, за мгновение до этого пробегают две маленькие босые ножки, не страшащиеся холода. Принадлежат они стройной невысокой девушке, чей полупрозрачный силуэт мелькает то в одном месте, то в другом. Ее каштановые вьющиеся волосы, которые подхватывает и любовно треплет ветер, невесомо летят за спиной, а глаза ее на смуглом лице-сердечке доверчиво распахнуты навстречу миру, и они того же мягкого наивного цвета, что и небеса у нее над головой... Несомненно, это сама Весна, что спустилась на землю, чтобы своей легкой поступью растопить снега и теплым дыханием, участившимся от быстрого бега, разбудить то, что еще спит, растормошить его, побудить жить и радоваться...
Весна резво несется по полю, смеясь от переполняющих грудь светлых чувств, и увлекает за собой растерянного рыжеволосого юношу, руку которого крепко сжимает в своей ладошке. Он прозрачен даже больше, чем Весна, и как будто сомневается, что ему нужно быть здесь; на его бледном худом лице, усыпанном веснушками, написаны неловкость и неуверенность. Ему гораздо труднее окунуться в атмосферу безудержного веселья и беззаботности; в карих глазах его стоит тревожное напряжение. Но Весна с хохотом тянет его за собой, не давая погрязнуть в тоске, и юноша продолжает, спотыкаясь, мчаться за нею, невольно начиная улыбаться слабой, болезненной улыбкой. Пожухлая прошлогодняя трава послушно расступается под его чересчур длинными заплетающимися ногами, а из-под нее с любопытством начинают выглядывать зеленые росточки, пробившиеся к долгожданному свету...
К тому времени как они оказываются у широкого серо-голубого озера, все оживает вокруг них: на деревья появляются листья, обнаженная земля покрывается травою, повсюду начинают копошиться звери и порхать птицы... Здесь юноша и девушка постепенно выцветают, сливаются с воздухом, пропадают... Вот их уже и нет, только звонкий смех затихает вдали. Зато возникает кто-то другой – могучий широколицый мужчина, сидящий под огромным вековым дубом. На коротких, едва тронутых сединой черных волосах пляшут пятна света, пробивающиеся сквозь густую листву, а взгляд мудрых темно-зеленых глаз медленно скользит по спокойной водной глади, по простирающимся до самого горизонта лугам, по пушистым облакам, степенно плывущим по небу, – и уголки его рта чуть растягиваются в задумчивой улыбке. Возникает стойкое ощущение, что всё на свете держится именно благодаря его стальной воле и что это она помогает колышущимся травам тянуться ввысь, к солнцу, тихонько дышит на поверхность озера, рождая на нем легкую рябь, и вместе с древесным соком течет в стволе этого дуба – такого же сильного, непоколебимого, многое повидавшего, как и этот мужчина, имя которому – Лето. Он тоже просвечивает насквозь, но кажется куда более реальным, чем весь окружающий мир. Этот мужчина – его повелитель, он та жизненная сила, что не дает миру угаснуть, он стержень – и стержень прочный, который невозможно погнуть или сломать. Весна творит радостью, смехом, беготней, а Лето – спокойной силой, устойчивостью, умиротворением...
Солнце жарит вовсю, но время от времени горячий воздух отступает, развеянный прохладным ветерком, – это сидящая рядом с Летом полупрозрачная женщина нежно касается губами его щеки или виска. Ее длинные прямые волосы белоснежной волной спускаются ниже пояса, а на красивом аристократичном лице поблескивают светлые глаза цвета стали. Обычно они холодноваты, однако сейчас наполнены теплом и чуть прижмурены, как у расслабленной кошки. К слову, женщина очень напоминает кошку: она такая же гибкая, изящная, слегка высокомерная... и, увы, слишком непостоянная. Совсем немного прошло времени, а ее лицо уже превращается в ледяную маску, губы поджимаются, брови сходятся на переносице... Неясно, что ее задевает, но нет больше ниточки взаимопонимания – и в чувствах мгновенно вырастает непреодолимая стена. Приятный ветерок становится колючим и режущим, стремительно холодает, небеса блекнут, словно на них выплеснулась краска стальных прищуренных глаз... Лето смотрит устало, с досадой, потом медленно отворачивается, привычно пряча раздражение...
Сыплются на землю мокрые осенние листья, солнце угрюмо прячется за грязно-белыми облаками, а среди деревьев потерянно бродит рыжеволосый юноша. Мягкий свет, начавший зарождаться в глубине его глаз, неотвратимо угасает, сменяясь глухой безысходностью; лицо становится серым, нездоровым; плечи сутулятся, делая его долговязую фигуру еще более нескладной. Потухший взгляд Осени опущен вниз, к земле, и он не видит мечущуюся рядом Весну, которая отчаянно пытается привлечь его внимание. Она не хочет, чтобы Осень погружался в отчаянье, она касается его худого лица, гладит волосы, пытается вложить свою руку в его длинные, как у пианиста, пальцы... но все тщетно, ведь она так прозрачна, что ее уже не разглядеть, а ее прикосновения становятся все менее ощутимыми. Дольше всего противятся большие голубые глаза: саму Весну уже не видно, а они еще висят в воздухе, широко распахнутые и зовущие; однако вскоре пропадают и они, а юноша все так же бредет неведомо куда, не замечая льющихся на голову и путающихся в кудрявых волосах холодных капель дождя...
Раненым зверем завывает вьюга. Вместе неба – сизая мгла, вместо земли – колоссальные сугробы, а в воздухе хаотично кружатся снежинки, увлекаемые беснующимся, неукротимым ветром, который яростно сотрясает деревья и неустанно взметывает новые облака снега. Среди этого безумия можно увидеть Зиму – ту самую женщину с длинными белыми волосами, что сидела у дуба с Летом. Сейчас она сердитым вихрем проносится то в одну сторону, то в другую, что-то пронзительно кричит (из-за рева вьюги не разобрать что) и стремительно врывается в самое сердце бури, резкими движениями рук разворачивая ее в нужном направлении. Ее волосы и светлые одежды беспомощно полощутся на ветру, жалобно свистя при особенно сильном порыве.
Теперь, когда Зима на ногах, хорошо видно, что она худа и очень высока... но неожиданно выросший рядом с нею темный силуэт еще выше – да вдобавок намного шире в плечах. Ему не составляет большого труда схватить ее в охапку и прижать к себе, несмотря на град протестов и шквал метких ударов. Зима исступленно рвется, извивается, старается выскользнуть из железных объятий Лета; даже сейчас она красива – красива дикой, необузданной красотой. Некоторое время Лето лишь невозмутимо удерживает ее, не давая освободиться, однако затем насильно поднимает ее голову, молча наклоняется и крепко целует в губы. Задохнувшись, Зима делает попытку оттолкнуть его... или отодвинуться самой... или хотя бы просто отвернуться, пряча лицо... однако все, что она может, – это слабо упираться руками ему в грудь, и с каждой секундой стремление сопротивляться становится все меньше, меньше, постепенно забывается, а потом и вовсе растворяется в мозгу... Губы Зимы сами собой, независимо от ее желания отвечают на поцелуй, а дрожащие руки судорожно обвивают шею Лета... Тот, почувствовав перемену, ослабляет хватку – но лишь для того, чтобы через некоторое время взять лицо Зимы в ладони и мягко коснуться губами лба, глаз, щек... Зима вдруг всхлипывает, быстро утыкается ему в грудь, утаивая слезы, и так замирает, а Лето с тихим вздохом прижимает ее к себе и начинает гладить длинные струящиеся волосы, рассыпавшиеся по ее спине и плечам...
И снова тает снег, и снова в поле виднеется стройная фигурка Весны, босиком порхающей по сугробам. Девушка опять повеселела, разрумянилась, и ее смех, как и прежде, колокольчиком разносится над землей, а под ногами появляются сырые темные проталины. Недалеко стоит Осень; он полной грудью вдыхает чистый свежий воздух и будто бы с удивлением окидывает взглядом бескрайние серебрящиеся поля, синее небо, встающее солнце... Его запавшие глаза моргают и щурятся, словно они долго не видели света, а на лицо его – болезненное, сероватое, как у человека, сидевшего в подземелье, – постепенно возвращается его нормальный бледноватый цвет. Губы Осени медленно растягиваются в неуверенной, но очень красящей его улыбке. Подлетевшая к нему Весна хохочет, с озорством треплет его по спутанным рыжим кудрям и хватает за руку, чтобы вовлечь в веселую беготню по полям...
А потом придет лето, после него осень, затем зима, весна, снова лето... Так было всегда, и так будет повторяться год за годом, век за веком, тысячелетие за тысячелетием... Конечно же, что-то обязательно будет меняться. Весна бывает не только радостной, но и грустной, задумчивой, сонной; Лето не всегда спокоен, иногда он рассержен и неуравновешен; тоска Осени чередуется с периодами тихого счастья; Зима часто становится нерешительной, колеблющейся, мягкосердечной... И потому встречаются зябкие, промозглые вёсны, холодные и ветреные лета, романтичные золотые осени, теплые бесснежные зимы... Но их всех объединяет одно: они рождаются благодаря тому, что повелители времен года любят, ненавидят, ссорятся, мирятся, страдают, вновь обретают душевное равновесие – как люди. Каждый новый год не похож на предыдущий, он хоть чем-нибудь, но отличается, будь то чуть менее яркая весна или же буйное, с ливнями и ураганами лето; и заслуга этого – любовь, которая побуждает как человека, так и не человека изменяться, становясь лучше или хуже. Именно на любви держится этот мир, именно любовь управляет всем на свете. Любовь дышит на нас теплом солнечных лучей, прохладой освежающего ветерка, нежностью взгляда любимого человека – и все мы живем, повинуясь этому едва ощутимому дыханью...
[/cut]
Ну вот, как-то так... Надеюсь, понравилось.
Шаблон (с) Капля Росы
Покраска (с) Пестролистка
Обработка (с) я
Мое творчество, которому, к сожалению, пока придется поскучать без меня.
Сообщение отредактировал Листолапа - Вторник, 13.05.2014, 12:44 |
|
|
|
|
| Звездолапка | Дата: Четверг, 27.02.2014, 00:03 | Сообщение # 15 |
Black'n'
Bled,
Rockin' Red!
Группа: Учaстники Совета
Сообщений: 8869
| Думала, что будет по старинке, - ЙАшка с ЧСВ выше небоскреба и нубическо-кровоглазоизлиятельным творчеством.
Оказывается, есть еще люди, пишущие не от балды, а с душой. Остались.
Как почетный фикбуковец, смею тебя заверить: пишешь ты хорошо, очень. Хоть мне эти жанры и не очень нравятся, то бишь про любовь, если там нет крови и т.п. - пишешь ты воистину достойно.
Но, есть над чем работать. Раздели абзацы, так легче читать. Сама этим грешила. Убирай под спойлеры, да. А еще зарегистрируйся на фикбуке. Я к тебе приду ~*~Добавлено (26.02.2014, 23:59)
---------------------------------------------
Заметила хромающую кое-где пунктуацию. Русский язык богат запятыми, не забывай о них. Добавлено (27.02.2014, 00:03)
---------------------------------------------
Перечитал последний фанфик. ОМОЙБОГКАКЭТОКРАСИВОНАПИШИМНЕПРООДНУПАРУОНЕГАИЩИМАСУ~
In his heart, in his eyes,
In his soul there's no sign of thunder
Screams, can you hear the screaming
When another restless soul must die?
© Hammerfall - Restless Soul
Аватар (с) unknown,
Kurosaki Shun
AKA HEIHNNREH.
|
|
|
|
|
Вниз 
